— Понятно! — ответил обер-самокатчик и полез в карман. — Вот оно! Казенное разрешение на мой Институт «Красных Самокатчиков».

— Гм… — пробормотал шуцман. — Но разрешение… на похороны?

— Красные Самокатчики устраивают все! — заявил обер.

— Браво! Браво! — закричал я из своего ящика.

— Здесь никто не смеет кричать «браво»! — воскликнул шуцман. Он потребовал, чтобы Красные Самокатчики удалились, но обер-самокатчик отказался. Он еще не кончил церемонии, за которую ему уплачено было по тарифу! Он честный человек, главный принцип его — строжайшее выполнение долга. Он явно провоцировал шуцманов.

— Какой хитрец! — думал я. — Теперь эта история попадет в прессу и составит ему колоссальную рекламу!..

Шуцманы орали, по обер орал еще громче. Постепенно приблизились все господа из похоронной процессии обер-регирунгерата и стали вмешиваться в спор — все эти советники, судьи, офицеры и ассесоры. Последним подошел пастор.

Его взору предстали Красные Самокатчики в своих красных шапках и куртках и с папиросами в зубах.

— Пфуй! — вскричал он. Потом он напялил очки и прочел на моем ящике: «Ломкое». — «Не опрокидывать.» — Что тут происходит? — строго спросил он.

Страшный ответ получил он от маленького Фрица. Тот действительно не умел курить, и папироса дорого обошлась ему. Он нагнулся, потом откинулся назад, снова быстро наклонился вперед, и несчастье свершилось — прямо на дивный сюртук господина пастора! Этот окаменел, но когда все бросились вытирать его носовыми платками, он пришел в себя, и сурово заявил:

— Это поистине переходит все границы… Я возбуждаю судебное преследование!

— Я тоже возбуждаю судебное преследование! — подхватил господин с двадцатью семью орденами.

— Мы по служебной обязанности возбуждаем судебное преследование! — объявили и шуцманы.

Пастор с изумлением глядел в могилу.

— И это… христианское погребение? — пролепетал он.

— Нет, — проговорил я — это современные похороны с Красными Самокатчиками!

Я сел на ящик, втиснул в глаз монокль и уставился на этих господ. Я был в пиджаке, но так как боялся озябнуть в могиле, то захватил с собой шубу. И это импонировало им — шуба в развал лета! Наверное, у их старого тайного обер-регирунгсрата не было шубы…

— Убирайтесь-ка прочь! — продолжал я. — Эта могила мной оплачена и принадлежит мне! Я законным образом умер и могу хоронить себя, как мне угодно. Ступайте же! Здесь, в этой яме и в этом ящике, я хозяин и советую вам не нарушать неприкосновенности жилища!

— Да это скандал! — проговорил господин с орденами. — Беспримерный скандал!..

Подошел прокурор.