— На чёрный день, — всхлипнула типа-мать.

— Да. Я понял. Что ж, претензий к содержанию не имею. Вы ко мне, надеюсь, тоже. Счастливо оставаться.

Я вышел из затхлой приземистой избы. Чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Вышел, в чём был — крестьянской рубахе и штанах, подпоясанных верёвкой. Обуви у меня не было. Логично, в общем-то — для чего лежачему обувь? Штаны выдали, и то ладно.

— Ну что, готов? — спросил охотник, ждавший меня во дворе.

— Готов, — пробурчал я. — Слушай, тут, говорят, усадьба за лесом… Не по пути?

— Нет, — покачал головой охотник. — Нам в другую сторону. А на что тебе та усадьба? Знаю я её, граф Давыдов там живёт.

— Вот этот самый граф Давыдов меня во младенчестве в деревню и сплавил, как выяснилось. Хочется с ним потолковать.

Охотник хмыкнул. Пальцы побарабанили по кожаным ножнам.

— Ну, тут уже сам решай. Сила тебя позвала, отметила охотником. А теперь тебя мирское зовёт.

— А охотники что — все как один бессребреники, живут как монахи?

— Нет, — отчего-то смутился охотник. — По-разному живут. Но если пойдёшь сейчас в усадьбу — мне в другую сторону, и искать я тебя не стану. Дальше — сам.

— А ты-то куда?

— Я к ближайшему оплоту Ордена. Хабар сдать, присмотреть чего…

Охотник потряс мешочком, который висел у него на поясе. Там зазвякали кости. Я задумчиво потряс своим заплечным мешком. Там ничего не звякало, потому что помимо костей типа-родители на дорогу мне выдали — точнее, экспроприировал сам — половину каравая хлеба и четыре печёные картофелины. Подумав, прихватил ещё нож, которым типа-отец резал скотину. И глиняную посудину, выглядевшую покрепче. И огниво — спички здесь то ли ещё не изобрели, то ли для крестьянской семьи это слишком большая роскошь.

— И далеко этот оплот?

— Если пешком, то за полтора дня дотопаем, — почему-то улыбнулся охотник.

— А варианты? На лошади?

— Есть у меня одна лошадь… Только ты уж решай, со мной сейчас идёшь, или сразу в усадьбу?

— Уболтал, — вздохнул я. — Пошли, рабочие вопросы порешаем. А потом уж можно и графу в глаза посмотреть.