— Готов, — пожал я плечами.

— Положи руку в отверстие. Ты, Егор. Готов ли взять в ученики Владимира?

— Готов, — кивнул Егор и положил руку в отверстие со своей стороны.

— Ты, Владимир, принимаешь ли Егора своим Мастером?

— Принимаю.

Руку обожгло болью. Я инстинктивно тут же её выдернул и поднёс к глазам.

Боль быстро утихла. А на тыльной стороной ладони отпечаталась выжженная падающая звезда. Маленькая; издалека — как будто сажей мазнуло.

— Ну, вот ты и один из нас! — провозгласил Прохор. — Ополченец-ученик, одна звезда.

Я продолжал рассматривать метку. Потом перевёл взгляд на руку Прохора, у которого таких звёзд было — семь. На руке Егора я ничего не увидел. Его ладонь была затянута в перчатку с обрезанными пальцами.

— Так это что, потом постоянно руку в пень пихать? — не удержался я от скепсиса.

Прохор и Егор заржали.

— Нет, — пояснил Егор, который теперь официально стал моим наставником. — Новые метки сами появляются. И вот тебе, кстати, маленькая мудрость: заведи перчатку, как у меня. Чтобы каждый встречный-поперечный не знал про тебя сразу всё. Чем люди меньше знают, тем лучше.

— И то верно, — согласился Прохор. — А на меня не смотри, я спал просто. Да и здесь свои все. — С этими словами Прохор достал из-за пазухи перчатку и натянул на руку. — А так — да, лучше не светить почём зря. Твари — они, знаешь, тоже не дурные. Особенно высокоуровневые. Пусть лучше недооценивают тебя — они, падлы, заносчивые.

Сложно, на мой взгляд, недооценить охотника с единственной меткой на руке. Но я не сомневался, что скоро это дело поправлю.

— Ну, к деньгам. — Прохор погонял пальцем по столу одну из моих косточек. — Три штуки твоих, Владимир, Ополченец-ученик. То есть, три серебряных рубля.

Понять, много это или мало, мне пока было не по силам. Крестьяне, у которых я жил, обитали в такой жопе, что жили преимущественно бартером и натуральным хозяйством. Платить было особо некому, вот и в разговорах деньги не возникали. Поэтому я просто кивнул. Сгрёб со стола три монеты и бросил их в свой мешок. Егор забрал десять.

— Идём? — посмотрел я на Егора. — Назад, до места подкинешь?

— Погоди! — вспомнил Прохор. — Ты грамотный, Владимир?

— Да.

— Тогда вот тебе подспорье.