Джейн едва заметно улыбнулась:

— А мне они показались месяцами.

— И ничего? Ни намека, ни ключа?

— Я думаю, — сказала Джейн, — если Мэри Эллен хотела оставить сведения, понятные только мне, она должна была оставить их на видном месте.

Босс помолчал. Потом зло ухмыльнулся:

— Должна была! Но как она могла определить такое место для вас? Она могла ожидать, что вы вообще только сунете сюда свой английский нос и вернетесь в Перт.

— Мэри Эллен с таким же английским носом прожила здесь шестьдесят лет, — сухо заметила Джейн.

— Да, но...

— Я думаю, — продолжила Джейн, — возможно, она считала, что мне следует заработать это,или, может быть, это нечто такое, что я могла бы определить только постепенно.

— Что значит «определить постепенно»?

— Я не знаю, — призналась Джейн. — Действительно не знаю. Но думаю так: она оставила мне эту ферму.

— Плюс прииск. Пустяковое дополнение.

— Но ферма — это главное. Мэри Эллен прожила здесь много лет, и ясно, что она любила Стринджер Стейшн. В любое время можно было продать ферму и уехать отсюда, но она не сделала этого. Может быть, ей хотелось, чтобы и я осталась здесь, хотя бы на какое-то время, на несколько недель или месяцев, как следует узнала бы Стринджер Стейшн. Мэри Эллен знала, что я сразу же замечу вышитый ею трактир, так оно и получилось. Остальное прояснится постепенно. И последняя мелочь...

— Ради Бога! — воскликнул Босс. — Вы хотите провести здесь полгода? Считаете, что она этого хотела?

— Мэри Эллен ничего обо мне не знала, не так ли? Не знала, какого человека я могла бы привести с собой. Я не замужем, но могла бы выйти замуж за какого-нибудь слизняка. Поэтому не хотела, чтобы онэто нашел, присвоил и, бросив меня, сбежал.

— Чепуха! — отмахнулся Босс.

— Нет, не чепуха! Это важная мелочь, которой как раз и не хватает, чтобы добраться до сущности загадки, — сказала Джейн. — Она адресована очень обдуманно интеллигентной женщине.И эта существенная мелочь, я уверена, относится к тому миру, в котором обитают женщины.

— К кухне, что ли? — спросил Босс. — Это же и есть настоящий женский мир.

И она даже не плюнула ему в лицо, невозмутимо выслушала это и всего лишь сказала, подняв на него глаза:

— Если вы предпочитаете так думать, сэр, пожалуйста.