Руби с ее стремлением защитить его… с ее противоестественной ненавистью к любой женщине, с которой он сближался… с ее упорным желанием превратить его в свою собственность… А изменения, внесенные в сценарий как раз перед этими двумя роковыми эпизодами… А многократные упоминания об аппаратуре для сухого льда в указаниях постановщику…
— Боже милостивый! — пробормотал он, прислоняясь спиной к двери.
— Вам нехорошо?
Он поднял глаза и увидел Джейн.
— Я услышала, как вы открывали дверь, — взволнованно сказала она. — Что случилось?
Что случилось? Да просто наступает конец света — ни больше, ни меньше. Подумать только, его собственная мать могла творить такое с женщиной, которую он любит… лишить его возможности удержать возле себя сына. И все это только для того, чтобы владеть им, Лоренсом, безраздельно! Боже! Да ведь Руби, в сущности, призналась в обоих убийствах, но никто не принял всерьез ее слова!
— Я потом объясню, — сказал он. — Где Том?
— Спит.
— Разбуди Тома, мы отвезем его к моим родителям. — Боже, как ему с этим справиться? Как ему вести себя с Теей, если он едва выносит ее за враждебное отношение к Кирстен?
Когда Джейн поднялась наверх, зазвонил телефон.
— Лоренс, здравствуйте. Это Фрэнк. Фрэнк Коттл.
— А-а, здравствуйте. Она здесь. — Он позвал Джейн. — Это твой отец. Не беспокойся, я сам соберу Тома. Если твой отец слышал новости по радио и хочет, чтобы ты уехала отсюда, пожалуй, стоит подчиниться.
Лоренс с трудом поднялся по лестнице в комнату Тома. Хотя из-за паники его охватило возбуждение, заставлявшее его действовать, он, войдя в детскую, остановился и долго стоял, глядя на личико спящего сына. Ничто не могло сравниться по силе с тем чувством, которое вызывал в нем Том. Но сейчас нельзя об этом думать. Страх потерять его и так уже почти безраздельно завладел им.
Доставив Тома к родителям, Лоренс возвратился в дом Кирстен и открыл дверь полицейским. Они пришли произвести обыск. Лоренса удивляло, что полиция пока не вызывала его на допрос. За последние два часа он несколько раз пытался связаться с Хеллерманом, но пока это ему не удалось. Телефон Руби тоже не отвечал. Казалось, что все в этом проклятом городе куда-то разбежались. Даже Кемпбел не звонил.
Пока полицейский методично все просматривали, Лоренс сидел в кабинете и припоминал подробности того, что происходило накануне смерти Анны и Джейка. Как раз перед тем, как начали снимать эпизод с Анной, пьяная Руби свалилась с ног. А не притворялась ли она? Может, ее помешательство, пьянство, религиозная мания и все прочие безумства были всего лишь игрой и Руби хотела всех сбить с толку? Трудно сказать, где была Руби перед смертью Джейка. Он не знал, однако не сомневался, что на съемочной площадке. Но куда она направилась после этого? Ему сказала, что она с воплями побежала куда-то сразу же после того, как умер Джейк. Не потому ли, что она убила не того человека?
Склонившись к столу, Лоренс закрыл лицо руками. Он вдруг почувствовал дикую усталость и полный упадок сил. Ему не хотелось верить в виновность Руби, но похоже, ничего другого не остается, все указывает на нее. Кроме кассеты с пленкой… Зачем ей устраивать это? Но как Диллис Фишер удалось все это узнать? Лоренс мог поклясться, что Руби ей этого не говорила, кажется, они даже не знакомы.
Еще раз позвонив Руби и не застав ее, Лоренс поехал к родителям. По дороге ему позвонил Кемпбел. Ему пока не удалось связаться с управляющим выездными съемками, но он полагал, что того, как и прочих, могли вызвать на допрос в Скотленд-Ярд.
Лоренс не переставал удивляться, что не вызвали его, хотя, как продюсер, он должен был дать показания одним из первых. Надо подождать, думал он, настанет и его черед.
Полчаса спустя, когда Джейн увела Тома в сад, отец Лоренса подробнее рассказал обо всем, что произошло в то утро. Лоренс почти не слушал его. Он наблюдал за выражением лица Теи. Интересно, о чем она думает и почему до сих пор не проронила ни слова? В конце концов, не выдержав, Лоренс рявкнул:
— Мама, если тебе есть что сказать, так скажи, черт побери!