— Они обвиняют не того человека, — голос Лоренса срывался. — Уверяю вас, это сделала Руби.

— Вы можете это доказать?

— Нет.

Хеллерман вздохнул.

— Поймите, Лоренс, даже если вы правы, это не изменит ситуацию с опекунством. Мы не успеем доказать невиновность Кирстен до того, как будет слушаться дело об опекунстве.

— Понимаю. — Лоренс ощутил полное поражение. — Как она держится?

— Хорошо, — ответил Хеллерман, понимая, что не стоит говорить Лоренсу правду. Кирстен была больна, даже полиция признала это, а потому после предъявления обвинения к ней вызвали врача.

— Если у вас будет возможность, Джеймс, передайте ей, что я ее люблю.

— Непременно, — пообещал Хеллерман.

Повесив трубку, Лоренс поднялся наверх и лег на кровать рядом с Томом. Все его чувства были обострены. Он вглядывался в его трогательную мордашку и размышлял, сможет ли жить, если Тома у него отберут.

Некоторое время спустя в комнату пришла Тея и села рядом.

— Мы отпустили Джейн ночевать к родителям, — тихо сказала она. — Кажется, сегодня звонил ее отец и узнавал, что происходит. Я подумала, что ей лучше повидаться с ними, поэтому Дон повез ее домой.

— Спасибо. Мне это следовало бы сделать самому.

— Ты собираешься поговорить с Руби? — спросила Тея.

— Да. Я съезжу к ней завтра утром, прежде чем встречусь с Пиппой.

— Пиппа здесь, дорогой. Она приехала минут десять назад.

Только сейчас, когда Лоренс взглянул на нее, Тея заметила слезы на его щеках и взяла его за руку.

— Я скажу ей, чтобы она его взяла, — сказал Лоренс, и голос его сорвался.

— Я так и думала.

— Нельзя допустить, чтобы он проходил через все это. Я понял, что все равно его потеряю. Ты согласна?