— Очевидно, состав поражает прежде всего голосовые связки, поэтому жертва не может позвать на помощь. Все происходит за несколько секунд. Потом наступает паралич и не проходит и минуты, как человек умирает. Все это бывает только в закрытом помещении, но при поступлении кислорода состав утрачивает свои свойства. Ковски говорит, что придумать такое мог только тот, кто знаком с естественными науками.
— Значит, специалист по эффектам, рабочий сцены, да практически любой, кто имеет дело с этим составом. Или специалист, который исследует все, о чем пишет, и готов проверить все сам. Полагаю, мы скоро обо всем узнаем, главное, оставайся дома. С тобой действительно все в порядке?
— Конечно. Я пока несколько ошарашена, но после разговора с тобой мне стало лучше.
— Попробуй немного поспать. — Лоренс размышлял, стоит ли говорить ей о своих опасениях, и решил все-таки сказать: — Любимая, запри все двери. Не хотелось бы пугать тебя, я почти уверен, что ты в безопасности, но лучше не испытывать судьбу.
— Что ты хочешь сказать?
— Мне кажется, что смерть Джейка была случайностью. Канистру сухого льда приготовили для кого-то другого…
— Лоренс, ты пугаешь меня. Значит, кто-то может прийти сюда и попытаться…? Может, мне не стоит здесь оставаться? Может, лучше уйти?
— Да, пожалуй, поезжай к моим родителям. Вызови такси и поезжай туда. Отец со мной, а Тея и Том сейчас дома.
— Но…
— Прошу тебя, Кирстен, сделай это. Мы уже почти подъезжаем к дому Руби. Я позвоню тебе позднее.
— Хорошо. Я по тебе скучаю.
— Я тоже.
Остановив машину перед многоквартирным домом, Лоренс взглянул вверх на грязные окна квартиры Руби. Отец молча сидел рядом с ним. Они с трудом решились на это. Если они ошибаются, то Руби будет глубоко оскорблена, но если они правы…
— Полагаю, сначала нужно узнать, дома ли она, — сказал Дон.
Лоренс взглянул на него.
— Прошло более получаса с тех пор, как ты позвонил ей и предупредил о нашем приезде, — продолжал Дон. — Наверное, в новостях уже передали об освобождении Кирстен.
Элен сидела за рулем своего видавшего виды дешевенького «ситроена». Она медленно продвигалась в густом потоке машин по центру Лондона, но это не портило ей настроения. Она даже что-то мурлыкала себе под нос. После того, как Дэрмот отправился в Скотленд-Ярд давать показания и туда снова вызвали Диллис, Элен выехала из гостиницы в Блумсбери и вернулась к себе. Она пила кофе, когда услышала в выпуске новостей, что Кирстен выпущена под залог. Собрав кое-какие вещички, Элен сунула их в машину и сразу же отправилась к Кирстен.
Итак, Кирстен освободили, думала Элен, и с нее самой снято подозрение. Будь это иначе, ее снова вызвали бы в полицию.
Она посмотрела в зеркало заднего обзора, словно ожидая увидеть преследующую ее полицейскую машину. При мысли об этом ее начали злить бесконечные пробки. Можно было бы, конечно, объехать центр по Набережной Виктории — поток машин там меньше. Тогда ей удалось бы выяснить, преследуют ее или нет, и в зависимости от этого решить, ехать ли ей к Кирстен или окольными путями отправиться домой. Она подумала, что разумнее вернуться домой, ведь неизвестно, впустит ли ее Кирстен. Но все же… Может, стоит попробовать — при сложившихся обстоятельствах ей нечего терять.
— Молю Господа нашего простить вас, ибо вы не ведаете, что творите, — торжественно провозгласила Руби. — Возложите на меня крест, который я понесу по улицам Лондона и на котором можете распять меня за грехи, не совершенные мною…