Джейн покачивала головой, словно в трансе.

— Нет, нет, безразлична. Вы хотели от меня отделаться. Я слышала, как вы говорили об этом Лоренсу.

Кирстен поразилась:

— Ты, должно быть, неправильно поняла…

— Нет, я все поняла, — перебила ее Джейн. — Я слышала, что вы сказали. Я была в соседней комнате. Вы сказали, что заняли место Пиппы. Взять у нее Лоренса и Тома вы не возражали, но меня не хотели.

— О Боже, — простонала Кирстен. — Ты все поняла неправильно!

— Нет. У вас никогда не было для меня времени, вы никогда меня не обнимали, как Тома…

— Но, Джейн, он же малыш.

Щеки Джейн залил яркий румянец, зубы обнажились в кривой усмешке, слезы градом покатились из ее глаз.

— Но ведь он не ваш ребенок, правда?

— Нет, он не мой, но…

— Это я научила его называть вас мамочкой. Я сделала это ради вас…

К изумлению Кирстен, Джейн замахнулась, словно хотела ударить ее. Кирстен схватила ее за руку и крепко сжала тонкое запястье.

Джейн сверлила Кирстен взглядом, но вдруг ее агрессивность исчезла, и она, высвободив руку, уселась на диван, прижав к себе завернутый в одеяло сверток.

— Шш-ш, шш-ш, — нежно прошептала она. — Не надо плакать. Мамочка с тобой.

Кирстен стало не по себе.

— Джейн, — сказала она, направляясь к ней.

Джейн подняла голову и Кирстен увидела глубокую печаль в ее невыразительных серых глазах.

— Хотите подержать его? — спросила Джейн.

Кирстен уставилась на сверток, протянутый ей Джейн. Худенькие пальцы Джейн приподняли кончик одеяла. Увидев крошечное личико, Кирстен зажала рот рукой, чтобы подавить крик, и в ужасе отпрянула от нее.