– Именно так.

– Нет!

И все же он знает тот путь, подумал Лето. Погребение тела Муад’Диба его собственным сыном будет расценено как нечто цементирующее видение Лето.

– Ты никогда не рассказывал им о своих видениях, правда, отец? – спросил Лето.

– Никогда.

– А я рассказывал, – сказал Лето. – Я говорил об этом Мюризу. О Крализеке, Тайфунной Битве.

Плечи Пауля бессильно опустились.

– Ты не можешь, – зашептал он, словно в бреду. – Нет, ты не можешь.

– Теперь я – порождение этой Пустыни, – сказал Лето. – Ты бы смог так, как я, говорить с бурей Кориолиса?

– Ты считаешь меня трусом, оттого что я не выбрал этот путь, – произнес Пауль тихим, дрожащим голосом. – О, я очень хорошо понимаю тебя, сын. Авгуры и гадатели по внутренностям всегда платили за свои предсказания, но я никогда не терялся в возможностях будущего, потому что такое будущее не может быть предсказано.

– Твой джихад покажется мирным пикником на Каладане по сравнению с тем, что будет, – согласился Лето. – Сейчас я отвезу тебя к Гурни.

– Гурни! Он служит Общине Сестер, служа моей матери.

Теперь Лето понял всю степень видений своего отца.

– Нет, отец, Гурни уже никому не служит. Я знаю, где его найти, и отведу тебя туда. Настало время создавать новую легенду.

– Я вижу, что не смогу перебороть тебя. Дай мне прикоснуться к тебе. Ведь ты – мой сын.

Лето вытянул вперед правую руку и взял протянутые навстречу пальцы Пауля. Он легко сопротивлялся всем движениям Пауля.

– Теперь мне не причинит вреда даже отравленный нож, – сказал Лето. – У меня изменилась вся биохимия организма.

Из незрячих глаз Пауля потекли слезы, он вырвал свою руку из пальцев Лето и бессильно обмяк.

– Если бы я выбрал твой путь, то стал бы слугой сатаны. Но кем станешь ты?

– Какое-то время и меня тоже будут называть посланцем сатаны, – ответил Лето. – Потом люди начнут поражаться мне и наконец поймут. Ты просто не стал далеко заглядывать в свое видение, отец. Твои руки творили как добро, так и зло.