— Ну где… — с грустью отвечала Мария Андреевна. — Как жили, так и живут… в том же заводском общежитии! Вот я к ним и ношусь чуть не каждый день, как угорелая…

— Ну, а на заводе-то с жильём что, не хотят помочь?

— Да уж! — тётя Маруся рукой только махнула. — На очереди стоят вторые, а толку-то! Скорее ноги протянешь, нежели дождёшься. Вот и мыкаются мои бедные — то были вдвоём, а теперь и с малышкой, как неприкаянные… Коридор, да одна кухня общая на пятнадцать хозяек. Ужас просто!

Мария Андреевна сразу помрачнела. Галя поняла, что задела самую больную тему.

— Тётя Маруся! — сказала она. — Я вот что подумала: мы с вами завтра утром не на кладбище поедем, а в горисполком.

— Это зачем еще? — удивилась соседка.

— Я напишу отказ от маминой квартиры в пользу городского жилфонда, но с условием передачи ее вашей молодой семье. Пусть ваши молодые живут в нормальных условиях, в отдельной квартире и с вами рядышком… на одной площадке!

Глаза тёти Маруси широко раскрылись, словно собирались вылезти из орбит.

- Галка! — воскликнула она. — Да ты с ума спятила, что ли? Ты соображаешь, что творишь-то? Это же твоя квартира! Да и кто я такая, чтобы такие подарки от тебя принимать?!

— Тётя Маруся, — сказала Галя, предостерегающе выставив свои крупные белые ладони с расставленными пальцами. — Кто вы такая? Во-первых, вы мне с детства как вторая мать, были. Во-вторых, мне эта квартира без надобности, ведь жить я здесь не буду, даже если бы и хотела. А я и не хочу. Если только и приеду когда, в гостинице остановлюсь, ну, а в гости коли зайду, небось пУстите! В-третьих, квартира не вам, а вашим молодым с новорожденной дочкой. А так будет стоять пустая, а я квартплату за нее должна вносить каждый месяц? Оно мне надо? Так что всё нормально — поедемте завтра в жилотдел и всё с вами там оформим! — она улыбнулась и добавила негромко и многозначительно: — пока я еще здесь…

Мария Андреевна не могла вымолвить ни слова.

— Да что же это… — пролепетала она наконец. — Галка… да как же так, Галочка… Да неужто… Да в кои-то веки…

Женщина внезапно рухнула на колени и, схватив Галину ладонь обеими руками, начала осыпать ее неистовыми поцелуями. Галя от неожиданности даже отпрянула.

— Тётя Маруся! Да что ж вы делаете? Встаньте… немедленно поднимитесь!

— Благодетельница ты моя! Спасительница наша… Кормилица! Да я ж на тебя Богу молиться стану, в церкву ходить буду свечки ставить за здравие твое вечное и благополучие! Господи, Галочка! Дай же Господь тебе здоровья, я ведь и Федьке, и снохе, и внучке своей накажу, чтобы всю жизнь за тебя молились, чтоб ставили свечи в церкви за твое долголетие! Живи долго, счастливо, милая моя… пусть ни одна беда не коснётся тебя!..Галочка! Милая…

Галя помогла женщине подняться с колен и нежно обняла ее.

— Спасибо на добром слове, тётя Маруся! — сказала она. — Пусть молятся за меня ваши молодые, я только благодарна им буду. Мне, знаете ли, долголетие совсем не лишним окажется…

— Дорогие друзья, прошу всех сюда, поближе ко мне! Внимание, дамы и господа, прошу вашего внимания! У меня для вас сообщение…

Симпатичная дама-гид средних лет вышла на середину зеленого бульварчика и призывно подняла руку. Вокруг нее собралось человек двадцать людей самых разных возрастов, различного вида, различных категорий. Они с интересом взирали на женщину, собравшую их в кольцо, центром которого была она. В руках женщина-гид держала авторучку и большой чёрный органайзер.

— Прошу вашего внимания, — повторила женщина-гид немного тише. — Итак, наша экскурсия подошла к своему концу. Мы с вами совершили познавательное плавание по великой русской реке, посетили расположенные по ее течению исторические места, открыли для себя старинные русские монастыри… Интересная была экскурсия?