Шериф распахнул дверь в приемную:

— Девочка, вес два девятьсот, рост сорок девять… Вы куда? — крикнул он уже с крыльца. — Затеев вас все равно к маме не пустит!

— Извините еще раз, — развел руками Фёдор. — Сегодня такая суматоха.

— А давай молодой матери фруктов передадим? Или еще чего, — предложил Максим. — И давай на «ты».

Гость засиделся у Фёдора допоздна. Вроде бы нормальный мужик… Но смутное беспокойство все же не отпускало шерифа. Рассказывает интересно, и человек вроде бы дельный. Только его задачи: провести испытания, организовать стройку, наладить, запустить… А его, Фёдора, забота — разобраться, как они потом будут со всеми этими новшествами жить.

***

Ближе к вечеру следующего дня Максим по спутниковой связи получил долгожданный сигнал: вездеход с установкой на подходе. Одевшись потеплее, он вышел на улицу и направился к зданию Администрации, где обычно парковался весь поселковый транспорт. Близился к концу август, и холод стоял такой, что впору и снегу лечь, только ясное бледное небо не давало надежды ни на снег, ни на хоть какое-нибудь потепление.

К его большому разочарованию, домик Администрации был заперт, а немногочисленные сотрудники разъехались по делам, о чем свидетельствовала опустевшая стоянка. От досады Максим хлопнул руками по бокам — по всему выходило, что придется ему добираться до озера на своих двоих. И тут из прохода между домами появилась девушка и несмело подошла к Максиму.

— Здравствуйте. Извините, я вчера не запомнила…

— Максим Евгеньевич, можно просто Максим. А вы ведь Оля?

Шишков внимательно присмотрелся к новой знакомой. Невысокого роста и хрупкого сложения Оля Турдагина соответствовала всем канонам красоты своего народа. Максим отметил темно-карие глаза в обрамлении ярких бровей и ресниц и подстриженные под короткое каре волосы цвета воронова крыла, густые и блестящие как черный шлем. Несмотря на пронизывающий холод, она была без шапки. А вот держалась девушка неуверенно и, судя по всему, слонялась по Поселку без дела.

Максим бросил взгляд на пустую стоянку, и это не укрылось от ее глаз.

— Вы куда-то собираетесь? Могу подвезти.

«Интересно, на чем? — усмехнулся про себя Шишков. — Да у ее отца не оказалось собственного транспорта, чтобы отвезти жену в медчасть». Тем временем Оля скрылась за углом дома, а через минуту вернулась, ведя на поводу пару оленей.

— Предлагаю сделку, — заявила она. — Я буду возить вас хоть до самого вечера, а вы взамен мне все покажете и расскажете. Так куда мы едем?

Максиму ничего не оставалось, как согласиться. С некоторой опаской он уселся на легкие деревянные нарты, жалобно скрипнувшие под его весом. Оля устроилась впереди, уверенным жестом ухватив поводья и остол[2], и олени потащили нарты вперед.

— А у тебя точно есть время меня возить? — запоздало поинтересовался Максим Евгеньевич. — Родители не хватятся?

— Им теперь не до меня — все с мелкой возятся. Балок у нас маленький, развернуться негде, вот отец и отпустил меня кататься. Скорее бы уж в интернат! — сквозь смех заявила девушка, обернувшись к Максиму. — Даже не думала, что когда-нибудь такое скажу.

Это на материке женщины проводили в больнице несколько дней после родов, а в маленькой медчасти с одной процедурной и единственным врачом просто не было надлежащих условий. Естественно, Наталью Турдагину с маленькой дочкой на следующий же день выписали домой.

Дальше ехали в тишине, нарушаемой лишь шорохом трав под полозьями да поскрипыванием нарт. Добравшись до берега, Оля, закрепив поводья за тяжелый камень, обратилась к Максиму: