— Юна, прости меня! — всхлипнула Фиди, упираясь мокрым лбом в мою руку.

— Фиди… — ошарашенно протянула я и вновь попыталась её поднять.

Она только потрясла головой, не собираясь вставать с колен. Я обвела взглядом комнату, Джера, стоящую передо мной Фиди и едва не разревелась сама. Рука легла на кинжал, словно он мог защитить меня не только от врагов, но и от обстоятельств. Я частыми рывками втянула воздух, успокаиваясь. Конечно, стоило всё выяснить подробнее, прежде чем предаваться гневу и отчаянию.

— Я очень виновата перед тобой, — снова захныкала Фидерика. — Ты сможешь меня простить когда-нибудь?

— Фиди, — я опустилась на колени, чтобы быть с ней на одном уровне, и наконец заглянула в её глаза: — Я прощаю тебя прямо сейчас. Ты моя подруга, и останешься ею. Но…

— Да? — она с надеждой сжала мою руку.

— Ты сказала, что обучение в академии платное? — задала я вопрос, который волновал меня больше всего.

— Ну, да, — захлопала глазами Фиди. — Нужно вносить сто пятьдесят тысяч лирн в начале каждого года обучения.

— Вот Толмунд! — выругалась я. — Сто пятьдесят тысяч!

Фиди недоумённо посмотрела на Джера, а он — на меня.

— Юна, ты не знала об этом? — спросил Джермонд, игнорируя взгляд студентки Уорт. — Кто же тогда заплатил за твой первый курс?

— Наверное, тоже Каас, — сразу предположила Фидерика, успокаиваясь.

Я резко вскочила и со всей силы пнула купель, на которой сидела. И тут же завыла — не от боли, хотя нападать на ванну, которая пережила не одно и даже не десять поколений студентов, было плохой идеей, а от досады. У меня не было денег даже на тиаль, не говоря уже об обучении в академии.

— Но теперь он больше не заплатит, — Фиди испуганно прикрыла ладонью рот. — Потому что умер. Юна, тебя что, не будет в следующем году?!

От её слов стало только хуже, и я заметалась по комнате, рыча и громко поминая кряхта, как делали коренные жители Кроуница.

— Юна! — строго отчитал меня Джер. — Прекрати!

Сквернословить я перестала, но злость кипела во мне, требуя выхода, и я просто не могла больше сдерживать её.

— Сто пятьдесят! — я пнула стул, и тот завалился на бок. — Тысяч! Гребаных! Лирн!

От громкого стука Фиди вздрогнула и вжалась в стену, с молчаливым ужасом наблюдая за избиением мебели. Я вытащила Кааса, что всё ещё был в чужой крови, и огляделась, намереваясь найти и искромсать хоть что-то не каменное в этом доме.

— Проклятье! — Джер подбежал и встряхнул меня: — Вот пекло, Юна! Когда ты начнёшь думать, прежде чем хвататься за оружие?