Ожидание ответа заставило его, наконец, замолчать, остановив неудержимый поток слов.
— Время уже обеденное, красного вина, пожалуйста, — Ребекка изобразила учтивую улыбку.
Она была под стать своему платью — шикарна, но сдержанна, ярка, но холодна. За ланчем вела себя, как и полагалось незамужним девушкам из высшего света, и почти не говорила, только если к ней обращались напрямую. Периодически оглядывалась на Бернардта и его верного психа — ведь они сопровождали ее, а оказаться наедине с мужчиной, которого она встречает впервые — о, это могло стать пятном на ее репутации. И все же она не выглядела смущенной или встревоженной.
Ребекка осматривала столовую, и глаз опытной авантюристки отмечал нужные детали. Она приглядывалась к кузену: был тот ловеласом или нет, но в данном случае, ему точно не светило стать удачливым охотником.
— У вас красивый дом, — позволила Бекка одно замечание.
— Да? Благодарю. Право слово, признаться, я сам когда-то его обустраивал, — хозяин дома изобразил смущение, но тут же отмер. Он позвонил в колокольчик, и почти сразу же прибежала служанка.
Бернардт очень хотел не вмешиваться в разговор. Честно говоря, кузен за пару недель утомил его, и он только радовался, когда тот переключил внимание на кого-то другого. И почему бы не Бекка, ничего плохого ей не грозило. Но доктор все же изобразил грозное выражение лица, или, возможно, очень страдающее и предупредил Томаса:
— Томас, она очень воспитана, чтобы обратить внимание на тот факт, что ты слишком говорлив. Бекка, не слушай этого паяца. Лучше просто не обращай внимания.
— Хорошо же ты относишься к любимому кузену, Берти! — Томас вскинул руки и отвернулся, но молчать дольше минуты не смог. — О, ты всегда таким был! Я знаю, что я тебе безразличен. Ты появляешься у меня на пороге, только когда что-то не так. Никогда не приезжаешь в гости запросто.
— Ты даже во сне болтаешь! — Бернардт закатил глаза и налил в кружку чая. — Лучше расскажи, как там с нашим делом.
— Ну-ну, не сейчас. И не здесь. Позже в кабинете, тет-а-тет, — Томас повернулся к Бекке. — О, мой ангел, скажите, что вы думаете об этом невыносимом человеке? Он ужасно ведет себя только со мной или же со всеми? Хотя, вы такая прекрасная молодая леди, мне кажется, что даже волк будет вести себя с вами будто невинная овечка. И все-таки, что вы о нем думаете?
Как раз принесли вино, показали Бекке, плеснули в бокал совсем чуть-чуть, чтобы она ощутила вкус, признав вино либо годным, либо нет.
Болтливость — нужно заметить, что Ребекка, считающая слова шелухой, если те не подкреплены делом, не выносила болтливости. Хотя девушка была привычна к маскам, которые люди время от времени надевали, она и сама скидывала и придумывала новые очень часто, пожалуй, куда чаще других женщин. Вот и сейчас, может быть, она бы еще и построила бы из себя недотрогу, но это вот "поговорить о деле тет-а-тет" стало для Бекки как красная тряпка для быка.
— Я думаю, что, знай вы Бернардта с той стороны, с которой имела удовольствие узнать его я, не делали бы опрометчивых выводов о его нелепости, — Ребекка согласилась на принесенное вино, выпила половину вновь наполненного бокала, чем-то закусила. Может быть, игра бы и стоила чего-то, но фактически, как бы ни была девушка благородна и воспитана, она прибыла к Томасу в дом с мужчиной, с которым не состоит в браке и не помолвлена, а значит, ее роль вполне очевидна. — И прошу говорить о деле при мне, так или иначе я имею к нему отношение не меньшее, чем Бернардт. Если не большее.
— Ну, я-то знаю его с рождения… — протянул Томас, не успев за тем, как Ребекка быстро перевела тему.
Бернардт чуть не подавился, закашлялся. Еще не хватало, чтобы Томас стал повествовать о былых годах, так они и вовсе никогда не доберутся до сути дела, рассказ сможет тянуться до самого заката цивилизации.
Сэл же искренне веселился, слушая этот диалог. Его никто не спрашивал ни о чем, и тем не менее не запрещал сидеть за общим столом. Он налил себе кофе из серебряного кофейника, откинулся на спинку стула и даже полистал положенную рядом сегодняшнюю газету, как истинный аристократ.
— Не сердитесь, мой ангел. Берни слишком серьезен, и ничего не хочет рассказывать о своей жизни. Мне просто интересно, что случилось, исключая небольшую историю, в которую вы замешаны. Это всего лишь забота о моем драгоценном родственнике, не более.
— Дело, Томас, дело, — Бекка посмотрела на кузена доктора, взгляд этой дьяволицы снова выражал слишком многое, чтобы строить предположения о ее отношении. — Меня чертовски заводят разговоры о делах.
— Ваши "утерянные" документы будут завтра. Ваши, мой ангел, и Берни. А об этом человеке ты мне не говорил… — удивительно, но Томас смог себя превозмочь и, наконец, стал говорить медленнее и только необходимое.