— Бернардт, кто это мог сделать? — женщина сильно побледнела, это было заметно даже в темноте, ей хотелось в кого-нибудь вцепиться, ощутить под руками что-то надежное. Маска Патрика означала две вещи: механик, скорее всего, мертв, и их обнаружили. — Не смей ходить один! Пойдем, поставим дом на ноги. Нужно много света, собаки и люди. Кто бы ни бросил маску, он может быть рядом и ждать нас!
— Упустим, — однако, доктор выстрелил вверх, чтобы привлечь внимание в особняке.
По крайней мере, бегать уже не пришлось, там и так зажглись огни, и суетливые крики огласили ночь. Бернардт схватил фонарь и двинулся по следу из сломанных веток и примятой траве.
Они обыскивали все до самого утра. И не нашли абсолютно ничего, кроме мятой травы. Бекка была на грани истерики, она всю ночь помогала искать, но блуждание в зловещей темноте, где только и ждешь, что кто-то выскочит из-за куста и убьет тебя, не принесло ничего кроме ужасной усталости и дрожи в руках. Ребекка впервые в полной мере ощутила, что значит быть в бегах и пугаться каждого шороха.
Она сидела в гостиной, служанка принесла ей горячего какао, чтобы согреться — утро выдалось особенно холодным, а от росы платье полностью промокло. Руки Ребекки тряслись, и она еле справлялась с тем, чтобы подносить к губам чашку.
— Берти, вы, конечно, можете и дальше тут оставаться, но я советую вам уехать из страны на время, — Томас был мрачен. Пострадала его гордость, ведь кто-то посмел напугать его гостей.
Он уже обратился в полицию, предоставив им доступ к улике. Был в этом и плюс, проверка документов гостей как бы подтвердила качество поддельных бумаг на имя Ребекки Кавендиш и Бартоломью Берта Шрайбера.
Кузен передал Бернардту запечатанное письмо и небрежно кинул на стол два небольших мешочка, глухо звякнувших о древесину.
— Конечно, я бы советовал, — сказал он, — чтобы письмо было вскрыто лишь в дороге до Лондона, здесь достаточно ушей и глаз, которым я доверяю только рутину. А вы, мой ангел, простите, что так получилось. Не думал, что в моем доме вам может угрожать какая-либо опасность.
— Думаю, опасность нам теперь может угрожать везде, Томас, — Ребекка посмотрела на доктора, она все ждала каких-то слов от него. Она раздумывала — не могло ли это быть местью Бернардта руками того же Сэла? — Могу я попросить ваших людей прочесать территорию еще раз после обеда?
— Конечно, — кивнул Томас. — Что ты думаешь о кораблях, Бернардт?
— Так проще отбить погоню. На корабле не посадишь тридцать агентов, и следить на море не будут. Думаю, это хороший план, Томас, — доктор был задумчив.
Тени под глазами и безмерная усталость наводили на мысль, что если он и изображал полнейшее незнание, то изображал чертовски качественно. Сэл тоже был тут, сидел очень спокойно, рассматривал Бекку и не участвовал в разговорах, да он вообще не общался с Томасом и не смотрел в его сторону.
— Территорию осмотрят, безусловно, — еще раз пообещал Томас, бросив взгляд на измученную усталостью и нервами женщину. — Я сильно надеялся на псов, но повсюду накрошили табака. Попробуем еще раз найти след, когда собаки отойдут…
— Просто тот человек… хозяин маски, — Ребекка отпила из чашки, чтобы голос не срывался. — Мне очень важно знать, что с ним произошло. Но оставаться тут действительно нет смысла.
Ребекка не понимала Бернардта, не понимала его состояния и этого болезненного вовлечения в дело, которое они придумали. Месть или страх подкашивали доктора, что он довел себя до такого? Бекка не знала, что она сама от этого испытывает — злость или переживание за мужчину. Иногда ей хотелось вытащить его мозг и душу и хорошенько прополоскать, вымыть от лишнего.
— Томас, пожалуйста, пообещайте мне, что если вы найдете хозяина маски — Патрика, и он будет жив, вы окажете ему помощь, — попросила она.
— Конечно же, мой ангел. Я найду способ вам сообщить, если найду этого человека… Кстати, на случай, если это было представление… Как его опознать? — странно, но едва речь заходила о делах, Томас переставал нагромождать обильные словесные конструкции и становился довольно проницательным, должно быть, владение крупной фирмой не просто так досталось.
— Он… высок, худ. Я не знаю, — Ребекка выронила кружку, та разлетелась на осколки, расплескав какао. Она закрыла руками лицо и заплакала, она никогда не видела Патрика без маски.
— Бекка, ну не плачь. Не стоит. Все будет нормально, — Бернардт подскочил к Ребекке, опустился на колени у ее ног, стал гладить по голове и шептать, о том, что все будет хорошо. И как выстрел прозвучал голос Сэла, четко описывающего Патрика: