Я понятия не имела, в каком часу зашла к себе, но ночь все еще не закончилась.

Как я могла ошибаться?

Как я могла совершить такую ошибку?

Я зашла в пустую комнату моей матери. Серебристый луч лунного света просочился на лоскутное одеяло, и я опустилась на холодную, но гостеприимную кровать. От одеяла исходил едва уловимый аромат, и я поняла, что это запах моей матери.

Все внутри меня неприятно сжалось, горло начало саднить. Я даже не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала себя такой больной, потерянной и опустошенной.

За исключением того дня, когда она нас бросила.

С того места, где я сидела, я бросила взгляд на туалетный столик. Серое, мрачное освещение подчеркивало несколько вещей, которые остались от матушки: маленькая серебряная шкатулка для драгоценностей, сломанная расческа, два гребня из красного дерева и кусочек шнуровки длиной не больше запястья. Я знала, что ее гардероб так же пуст.

Почему, матушка?

Что со мной не так?

Я всегда думала, что она бросила меня, потому что во мне было слишком много от Холмсов.

Но после сегодняшнего вечера я поняла, что во мне Холмсов недостаточно.

Я проснулась вялой и больной, свернувшись калачиком на помятом лоскутном одеяле своей матери. Миссис Рэскилл ничего не сказала, когда я приковыляла в свою комнату, чтобы умыться и переодеться. Я заметила сочувствие в ее взгляде, но решила не обращать внимания.

Спустя какое-то время я пришла в лабораторию. Осколки увеличительного стекла все еще были разбросаны по полу. Неужели только вчера Грейлинг поразил меня известием о смерти Лилли Кортвилль?

Вчера, когда я верила, что умею наблюдать и делать выводы и что все сходилось.

Вчера, когда принцесса доверила мне служить стране и защищать ее.

Вчера, когда я беспомощно смотрела, как умирала молодая женщина.

Я снова вспомнила ужасный глухой стук ее тела, бьющегося о статую.

Я закрыла глаза и попыталась заставить себя не поддаваться эмоциям. Я не могла заплакать. Я бы и не подумала плакать. Я должна держать свой разум ясным.

Мне нужна новая лупа. Однако эта мысль совершенно не мотивировала. Я оглянулась на свою работу: заметки, обуглившаяся датская пудра, пробирки и чашки. Неужели все это напрасно? Неужели вся учеба была пустой тратой времени?

Может, в конце концов, дядя Шерлок был прав в том, что женщины не могут существовать отдельно от своих эмоций и делать точные, четкие наблюдения и выводы?