Книги

Мечтай о невозможном

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мира, прошу тебя! — сказал он. — Меервальд оперирует его!

— Да, конечно. А если он умер в ходе операции… — Она не договорила. — Нет. Белл бы позвонил, если бы он умер во время операции.

— Он не умер! Он не умрет!

— Он не умрет, — повторила Мира. — Это было бы слишком большой подлостью…

«Слишком большой подлостью, — подумал Фабер. — Кто так уже однажды сказал мне?» Он не мог вспомнить.

— Рассказывай дальше, Мира! — сказал он. — Кто похоронил твоего отца и всех остальных?

— Старики из деревни, — сказала Мира. — И моя мать, конечно. Было много снега, стояли сильные холода. Это была тяжелая работа, так как земля промерзла. Они смогли вырыть только одну яму на всех в том лесочке у Гожна Горы. Там лежит мой отец. Я хотела сказать, там он лежал. Я больше ни разу там не была. — Мира снова надолго замолчала. — Затем нацисты отправили нас в Вену, — выговорила она наконец.

— В Вену?

— Ну да, в Вену. Мою мать, меня и всех молодых женщин из Гожна Горы. На принудительные работы. Так это называлось… Они отправляли женщин и мужчин из многих стран в Германию и Австрию на работы, в первую очередь военнопленных, прежде всего русских. Мы с мамой оказались в Зиммеринге, на очень большом заводе, он назывался «Австрия-Эмайл». Там производили приборы для вермахта. Мне известно только об очень маленьких деталях для радиостанций, которые гальванизировались там, где трудилась моя мать…

— Это просто удивительно. Ты вместе с матерью была в Вене…

— Да, в Вене, — сказала Мира. — До конца войны. И еще девять месяцев после ее окончания… Тогда были миллионы ПЛов, перемещенных лиц, вспомни, людей, которых нужно было вернуть на родину. Железнодорожные пути были разрушены, еды на всех не хватало, особенно там, откуда были привезены русские, поляки, румыны, чехи и сербы. И в Вене тоже…

— Ты была в Вене в то же время, в которое был в ней я, — растерянно заметил он.

— Да, Trouble man… и уж точно я сидела в одном из бомбоубежищ в тот самый день, когда тебя засыпало в подвале на Нойер Маркте.

— Как и я, ты была в Вене, как и я, ты была в подвале, и ты никогда не говорила об этом, никогда?

— Никогда. До сегодняшнего дня.

— Потому что ты боялась…

— Потому что я боялась…

— Даже меня…

— Тебя я любила! Я не хотела тебя огорчать… Мы провели так мало времени вместе, Trouble man, и вот ты уже уехал. Мы не виделись с тобой сорок лет и когда наконец встретились снова, речь уже шла о жизни Горана. Я твердо решила все рассказать тебе сегодняшней ночью по одной важной причине…

— По какой?