Если бы не регенерация и магия императорской крови, я умерла бы еще много раз, не выдержав натиска лже-Императора.

— Эви! — оттолкнув нападавших на него сослуживцев, Коул бросился ко мне, но был вынужден укрыться за камнем от шквального ветра, выпущенного лже-Солнцеликим. Лорри спряталась рядом, выставляя воздушный щит, но разве могла графиня сравниться по мощи с магией, украденной у самого Императора?

— Используй силу, Эв! — перекрикивая грохот сражения и рев ветра, выпалила Лоррейн. — Ты принцесса крови, эта сила твоя по праву. Ты сможешь!

Нет.

Принимая на себя удары лже-Императора, обрушивая в ответ чистую магию, я уже понимала, что не справлюсь. Сила семи стихий не была мне родной, я не оттачивала мастерство с детства и не готовила свое тело с помощью древних ритуалов, как это делала будущая Луноликая. Магия разрывала меня изнутри, не давая ничего, кроме невыносимой боли.

Я не знала, как подчинить ее.

Все, что мне было нужно — это защитить тех, кого я любила, и разорвать порочный круг лжи, приведшей к тому, что под маской Императора оказалось настоящее чудовище. И я не могла, просто не могла позволить герцогу Голдену обмануть всех.

Глубоко вздохнув, я собрала вокруг себя бушующую, пульсирующую силу и сделала то единственное, что считала правильным.

— Моя жизнь принадлежит Айоне, — мой голос, отраженный от стен, загрохотал между сводами, заставив всех повернуть головы. — Моя кровь принадлежит Айоне. Моя магия принадлежит Айоне. И я отдаю их без принуждения и по собственной воле леди Гвеновид, первой Императрице Айоны. Да будет так!

Алтарь вспыхнул, признавая новую правительницу.

Свет, вырвавшийся из моей груди, на короткое мгновение соединил меня, Луноликую и лже-Императора крепкой ослепительной нитью.

В ярком сиянии, с которым не могла соперничать ни одна маска, иллюзии стерлись, и я увидела явственно, до мельчайшей черточки, истинный облик лорда Голдена. Породистое лицо красивого мужчины без возраста старело на глазах, а из радужек, некогда пронзительно ярких, стремительно уходила царственная синева, перетекая вместе с украденной магией Императора в новую правительницу Айоны. Темные вены проступили сквозь тонкую кожу. Покрасневшие глаза потемнели от ярости.

Леди Гвеновид, тонкая и по-северному прекрасная, улыбнулась мне доброжелательно, но без особого удивления. Перевела взгляд на лорда Голдена — и ударила, одновременно посылая боевую горную рысь в смертельный прыжок.

Мгновение спустя все было кончено.

Свет погас.

Магия ушла из меня, оставив лишь три капли дара — те самые, что отдали мне Коул, Лорри и Мэр, вернув к жизни. Лорд Голден ничком повалился на пол, терзаемый боевым фрейландским зверем. Рядом с ними, всеми забытое, лежало тело прежнего Императора.

Битва кончилась.

А я… я больше не чувствовала ужаса, напряжения и боли и снова могла быть собой. Просто собой — без невольно унаследованной от отца силы, без магии крови, жаждущей моей смерти. Обычной Эверли. Простой, тихой… живой.

Какое невероятное облегчение!

Веки закрылись, колени подогнулись. Сознание покидало меня — последние силы ушли на ритуал передачи власти новой Императрице. И единственное, чего бы мне хотелось — упасть и уснуть дня на три, потому что все наконец-тo было хорошо. Лорри была жива, Коул был жив, а лорд Голден больше никогда никому не причинит вреда.