— Так? — прошептал он, прокладывая дорожку из поцелуев к шее. — Так?

— Да…

— И так? — пальцы скользнули по плечу, чуть приспуская ткань, чтобы открыть кожу губам, обжигающим, словно пламя.

Я жарко всхлипнула, обмякая в сильных руках. Щеки, шея и губы горели от поцелуев, сердце стучало как сумасшедшее.

— Да, да, дa. Коул…

— Я люблю тебя.

Я замерла, не в силах осмыслить услышанное.

— Я люблю тебя, Эверли Вестерс, — повторил он. — И хочу, чтобы ты стала моей женой. Не «так», а по-настоящему. А потом мы с тобой и Лоррейн можем уехать отсюда, как ты и хотела. Χоть в Варравию, хоть в Хенсшир, хоть в Южный Айлес — куда угодно.

— Но постой, — проговорила я, хотя на самом деле хотела, чтобы каждое его слово стало правдой. — Разве наша свадьба возможна? Ведь мы не ровня…

— Конечно, не ровня, — лорд Хенсли фыркнул. — Ты герцогиня, а я всего лишь какой-то там граф.

— Герцогиня?

— Вдова лорда Голдена, если верить показаниям Лоррейн. Так как герцог мертв и не имеет наследников, Императрица посчитала возможным распорядиться его землями, титулом и состоянием по собственному усмотрению. Впрочем, об этом лучше поговори с ней. Она ждет в Малом тронном зале.

— Нет.

— Нет? — Коул поднял брови в притворном удивлении. — Вы отказываете Императрице, ваше сиятельство?

— Не хочу никуда спешить, — я заглянула в аметистовые глаза. — Я еще не успела сказать, что люблю тебя. Хоть ты и всего лишь какой-то там граф.

— Любишь? — переспросил он. Я торжественно кивнула. — И согласна выйти за меня замуж, несмотря на явный мезальянс?

— Да. Да, да, да!

Коул посмотрел на меня так, что все внутри запело от радости. И поцеловал — еще, ещё и ещё — пока все дурные мысли о мнимой невозможности нашего счастья не выветрились из головы.

Айона стояла на пороге перемен.

Перемены витали в воздухе, слышались в шепотках слуг, затягивавших высокие окна траурными занавесями, прятались за напряженными взглядами придворных, в один миг лишившихся сиятельного правителя и привычной жизни и получивших взамен Императрицу-чужестранку.