И долетают их счастья звуки:

Радостно шепчет она ему:

“Милый, тебя, хоть и крылья — руки,

Небом, полетом я обниму”.

Эвальд закончил, улыбнулся, поклонился и послал всем присутствующим воздушный поцелуй. Илана захлопала, Алексис засиял, Хор для красоты момента тоже встал и поклонился.

— Просто восхитительно, — воскликнул автор песни. — Эвальд, это восхитительно! Я, признаться, переживал за немного неправильный ритм стихотворения, но в вашем исполнении это сглаживается, и получается идеально!

— Благодарю вас за приятные слова и за прекрасное стихотворение, — улыбнулся в ответ певец. — Оно достойно такого звучания.

Хор был согласен: стихи и музыка действительно сочетались, и отталкивающей слащавости в тексте не чувствовалось. Между Иланой и Алексисом моментально завязалось обсуждение песни, а Эвальд шагнул к Хору и, по-прежнему улыбаясь, шепнул ему на ухо:

— Вы хотели посмотреть на Мистералей — вот они, Мистерали, самые обычные люди со своими радостями и проблемами. Нет в них ничего неординарного, что следовало бы изучать под лупой или даже микроскопом, никаких великих тайн. Все, что только можно назвать необычным, сосредоточено в главе семьи, а все прочие ничем не отличаются от вас, Мальс Хорана. У вас тоже хватает тайн, я знаю.

Он выпрямился и посмотрел на удивленного Хора. Карие глаза светились искренностью и дружелюбием, совершенно не желая походить на маску.

Эвальд Мистераль прекрасно понял, ради чего его пианист приходил на эти вечера, понял — и, кажется, нисколько не осуждал его за это. Во всей тираде читался беспечный посыл: хватит искать здесь великие тайны, это развлекательные вечера, все тут — обыкновенные люди, вливайтесь в общее веселье, Мальс Хорана, и не забивайте себе голову глупостями.

Положительно, Эвальда Хор не понимал. А тот, на мгновение оглянувшись на Хемену, которая, подойдя к остальным, что-то серьезно говорила сестре, продолжил все так же на ухо:

— Вот с главой семейства, с нашим уважаемым Рэром вам лучше не конфликтовать и вообще не контактировать. Ему даже судьба прислуживает. Его враги то добровольно со сцены уходят, то просто умирают, и добрый десяток лучших лекарей в один голос заявляет, что криминала в этом нет.

— Умирают? — тоже шепотом спросил Хор.

Эвальд спокойно кивнул.

— Например, Мильварес Зорренд. В прошлом году его опухоль доконала, а он и Рэр как кошка с собакой были, об этом вся столица знала.

— А Хэльмонт Ричардель случайно не относился к числу его врагов? — не смог не задать вопроса Хор.

К его удивлению, Эвальд на мгновение наморщил лоб, вспоминая, а затем опять кивнул.

— К числу не таких уж явных, но в некоторых важных вещах они не соглашались, да. Хэльмонт же тоже погиб в прошлом году, верно? Ну вот. Рэру точно судьба прислуживает, так что лучше от него держаться подальше, — он вполне искренне улыбнулся и отошел от Хора к Хемене.

— О чем вы там шептались? — негромко полюбопытствовала она.