Наутро самолет доставил на фронт свежие газеты.
Там был приказ Верховного Главнокомандующего от 18 февраля, посвященный победному сражению. В нем, в частности, говорилось: «…За отличные боевые действия объявляю благодарность всем войскам 2-го Украинского фронта, участвовавшим в боях под Корсунью, а также лично генералу армии Коневу, руководившему операцией по ликвидации окруженных немецких войск». Когда в войсках читались эти газеты, по радио уже передавали Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении командующему 2-м Украинским фронтом звания Маршала Советского Союза. Этим самым давалась высокая оценка действий воинов фронта, полководческого искусства его командующего, организаторских способностей возглавляемого им коллектива генералов и офицеров.
Вечером из Москвы прилетел самолет. В нем заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков прислал своему коллеге в подарок маршальские погоны. Их вручили Ивану Степановичу Коневу в деревне Моренцы — на родине Тараса Шевченко, — где разместился к тому времени фронтовой командный пункт. Именно сюда прибыли и корреспонденты ряда зарубежных газет. Момент этот весьма выразительно запечатлен в книге С. Дангулова «Кузнецкий мост»:
«Он (Конев. — Р.П.) стоял… чуть сощурив глаза, легко раскачиваясь, охватив кожу ремня большими руками, будто подбоченясь. Широконосый, чуть скуластый, с остро глядящими, улыбчивыми и хитроватыми глазами. Он пребывал в отличном состоянии духа и не хотел скрывать этого — в конце концов, трудных дней и раньше было предостаточно.
— Корсунь даст нам такую силу разбега, какую мы давно не имели, — произнес он и посмотрел в окно, казалось, он видел уже движение армий. — Именно разбега, а это в наступлении важно… — Он протянул руку корреспонденту английской «Тайме». Рука у него была жестковатой, ощутимо твердой, в руке была энергия действия… Да, он так и сказал: «Корсунь даст нам… силу разбега…» — и, надев кожанку, пошел через заснеженный двор к танку, что, казалось, стоял наготове, ожидая его»[61].
Действительно, прошло менее двадцати дней, и вновь войска фронта под командованием Маршала Советского Союза И. С. Конева устремились вперед. Цель — быстрый выход к государственной границе с Румынией. Началась Уманско-Ботошанская наступательная операция с задачей разгрома противостоящей группировки противника в составе 8-й полевой немецкой армии. Операция являлась составной частью стратегического наступления Красной Армии на Правобережной Украине. Ее успешное проведение способствовало также решению войсками соседнего 1-го Украинского фронта задач по разгрому 1-й танковой армии врага.
Директиву Ставки Верховного Главнокомандования на операцию привез Георгий Константинович Жуков. Встреча с ним состоялась на командном пункте 27-й армии в селе Джуренцы, на правом крыле фронта. Сюда же прибыл командующий войсками соседнего фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин. Георгий Константинович ознакомил командующих войсками фронтов с общей стратегической обстановкой на советско-германском фронте, планами Ставки ВГК, замыслом наступления, после чего предложил Н. Ф. Ватутину и И. С. Коневу разработать и представить в Генеральный штаб свои соображения на предстоящие действия войск фронтов.
В тот же день штаб 2-го Украинского фронта приступил к планированию операции по разгрому 8-й и части сил 6-й армии немецких войск, насчитывавших в общей сложности двадцать дивизий, в том числе шесть танковых и моторизованных. Одновременно Конев с командующими армиями, начальниками родов войск, командирами корпусов и дивизий провел рекогносцировку на местности для определения наиболее целесообразного применения сил и средств в наступлении. В ходе проводимой рекогносцировки зрел замысел на фронтовую операцию.
Учитывая, что вражеская оборона в инженерном отношении была подготовлена слабо, а также невысокий моральный дух противника после его поражения под Корсунь-Шевченковским, командующий решил провести наступательную операцию в форме нанесения двух рассекающих ударов, сосредоточивая основные усилия на уманском направлении. Предполагалось, что здесь будут действовать три общевойсковые и три танковые армии, до 60 процентов стрелковых дивизий, до 70 процентов артиллерии, все танковые и механизированные корпуса. В этом столь решительном массировании сил и средств проявлялось искусство полководца маршала Конева, последовательно претворявшего в жизнь тактический принцип неравномерного распределения войск по фронту, принцип, обеспечивающий успех в наступлении с прорывом вражеской обороны в условиях относительного равенства сил и средств[62].
Оригинально был решен в операции вопрос огневого поражения противника. Немалая заслуга в этом принадлежала командующему артиллерией фронта генералу Николаю Сергеевичу Фомину и его штабу. Им было предложено для более надежного подавления противника в его главной оборонительной полосе в период артиллерийской подготовки привлечь на направление главного удара дополнительно артиллерию 40-й и 53-й армий, а также двух танковых армий. Кроме того, для стрельбы прямой наводкой предназначалось выделить до 23 процентов артиллерии, что, вне сомнения, способствовало тесному взаимодействию артиллерии с пехотой и танками с переходом их в атаку. А для того, чтобы противник не разгадал момент ее начала, по предложению Н. С. Фомина и по решению И. С. Конева в отличие от всех предшествующих операций исключалась пауза между атакой и артиллерийской подготовкой, поэтому в графике не предусматривалось традиционного завершающего залпа гвардейских минометов как сигнала перехода войск в наступление. Следует подчеркнуть также, что с учетом особенностей вражеской обороны значительная часть артиллерии (до 32 процентов) использовалась для подавления артиллерийских батарей противника.
В тяжелых условиях при подготовке операции работал тыл фронта под руководством генерала В. И. Вострухова, соратника Конева по Калининскому и Степному фронтам, в период битвы под Москвой командующего 22-й, а затем 31-й армиями. Совсем недавно завершилась Корсунь-Шевченковская операция. Чрезвычайно трудно было выполнить ряд срочных подготовительных работ, особенно связанных с оборудованием дорог и ремонтом автотранспорта. Непролазная грязь на дорогах тормозила перевозки и накопление запасов, подвоз всего необходимого войскам в ходе наступления. Дело осложнилось тем, что во всей полосе фронта не было ни одной шоссейной дороги. И все же тыл сумел обеспечить к началу операции потребность войск в основных материальных средствах и, главное, в боеприпасах. Большую помощь в решении сложных задач оказали тылу работники политуправления фронта во главе с генералом А. Н. Тевченковым.
Постоянное внимание Военный совет уделял политическому обеспечению операции. Войскам фронта предстояло преодолеть ряд рубежей обороны, созданных противником на реках Горный Тикич, Южный Буг и Днестр. Поэтому в период подготовки операции политические органы сосредоточили свои силы на оказании помощи командованию в подготовке личного состава к форсированию рек с ходу. Широко пропагандировался боевой опыт, приобретенный войсками в ходе предыдущих операций, особенно при форсировании Днепра. Политуправление фронта издало листовку-памятку для солдат о форсировании рек. В подразделениях проводились занятия на тему, как использовать подручные средства для переправы, о преимуществах форсирования рек без пауз, об особенностях боевых действий при захвате плацдармов.
5 марта в 7 часов 50 минут началась атака переднего края обороны противника. Ей предшествовала 56-минутная артиллерийская подготовка, оказавшаяся, как и предполагалось, весьма эффективной. В первый же день наступления вражеская оборона была прорвана. По решению маршала Конева в сражение вводятся 2-я и 5-я гвардейская танковые армии, передовые отряды которых с ходу форсировали Горный Тикич. Инженерные части, находившиеся в боевых порядках войск, быстро навели штурмовые мостики из подручных средств, а с захватом плацдармов построили деревянные низководные мосты, обеспечив тем самым переправу главных сил. За три дня операции глубина продвижения наступавших войск составила более пятидесяти километров. 9 марта «Правда» писала по этому поводу: «Какого высочайшего накала должен быть наступательный порыв, чтобы ежедневно в любую погоду, и днем и ночью, без отдыха идти с боями по грязи, преследовать врага, когда он бежит, ломать его оборону, когда он сопротивляется, и гнать его. Гнать прочь с нашей земли до Буга, за Буг, за Днестр. Для такого наступательного порыва одного вдохновения и энтузиазма мало. Надо силу иметь богатырскую!»
25 марта, спустя двадцать дней после начала прорыва обороны противника на уманском направлении, 40, 27 и 52-я армии передовыми отрядами вышли на Государственную границу Советского Союза — реку Прут. На 1009-й день войны пограничную реку форсировала ударная группировка фронта под командованием маршала Конева. Освобожденный участок государственной границы взял под охрану 24-й пограничный полк, подразделения которого приняли здесь бой 22 июня 1941 года.
К 5 апреля соединения фронта подошли к Кишиневу. Однако попытка с ходу освободить столицу Молдавской республики не удалась. Сказалось то, что армии прошли с боями от 300 до 400 километров, войска устали, тылы растянулись. Кроме того, противник, перегруппировав на это направление четыре пехотные и танковую дивизии, нанес ряд сильных контрударов, пытаясь отбросить советские части за Прут. В них участвовали 14, 23, 24-я немецкие танковые дивизии, дивизия СС «Мертвая голова» и моторизованная дивизия «Великая Германия». Исходя из создавшейся обстановки, с разрешения Ставки ВГК маршал Конев отдал приказ на переход к обороне[63].
В результате Уманско-Ботошанской операции была разгромлена 8-я армия, а также частично 1-я танковая армия противника, рассечен фронт группы армий «Юг». Десять вражеских дивизий потеряли от 50 до 75 процентов личного состава и почти все тяжелое вооружение. В ходе наступления с 5 марта по 17 апреля войска фронта продвинулись на 200–250 км, освободили значительную часть территории Правобережной Украины и Молдавии, вышли в северо-восточные районы Румынии.
Спустя месяц решением Государственного Комитета Обороны командующий войсками 1-го Украинского фронта маршал Жуков был отозван в распоряжение Ставки ВГК. В командование войсками этого фронта вступил Иван Степанович Конев.
«Что и говорить, — писал он впоследствии, — трудно было расставаться с моими ближайшими помощниками… с командующими армиями, командирами корпусов и дивизий, которых я хорошо знал и высоко ценил… Мы вместе прошли боевой путь от Белгорода до Румынии и хорошо сработались… Проведение ряда крупнейших операций сплотило нас в единый, дружный и организованный коллектив, способный выполнять любые боевые задачи… Вспоминая все пережитое и совершенное солдатами, командирами и политработниками фронта, я хочу поблагодарить их всех за их ратный труд, мужество и героизм»[64].
Всего сутки потребовались Ивану Степановичу, чтобы, проехав по опаленной войной молдавской и украинской земле, прибыть к месту нового назначения — в штаб 1-го Украинского фронта. Он располагался восточнее города Волочиск. Здесь его ждали боевые соратники. Среди встречавших было много знакомых. Член Военного совета К. В. Крайнюков, находившийся в действующей армии с августа 1941 года, — однополчанин Ивана Степановича по боям в Приуралье в 1919 году. С начальником штаба генералом армии В. Д. Соколовским Конев вместе воевал в годы Гражданской войны, служил в Белорусском и Московском военных округах в 30-е годы. Он близко знал Соколовского и на посту заместителя начальника Генерального штаба в канун войны, начальника штаба Западного фронта и Западного направления летом и осенью 1941 года. Многие годы службы в Красной Армии неоднократно сводили Ивана Степановича и с другими генералами — командующим артиллерией Н. Н. Семеновым, командующим бронетанковыми и механизированными войсками Н. А. Новиковым, начальником связи И. Т. Булычевым, начальником тыла фронта Н. П. Анисимовым.
В тот же день с обстановкой на юго-западном направлении и стоящими перед фронтом задачами нового командующего ознакомил заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков. Он отметил, в частности, что после завершения зимних и весенних наступательных операций войска 1-го Украинского фронта перешли к обороне в полосе более чем 400 км.