– Почему я?

– Так а кто еще? Ты чуть ли не со школы здесь работаешь, детей учишь, всегда норму перевыполняешь, кого ж еще к медали представлять? – искренне удивился мужчина. Он еще помнил, как лет пятнадцать назад эта награда радовала сотрудников. В последние же годы большинство из них воспринимали ее равнодушно: «Медаль так медаль, денег за нее не дают». Такой реакции, как у Головкина, он не ожидал: зоотехник, казалось, впервые почувствовал, что его ценят.

Как давно вам говорили, что вы молодец? А в детстве вас часто хвалили? В младшем возрасте вы удостаивались поощрения за прочитанное стихотворение в детском саду или за победу в школьной олимпиаде? Или ваши родители считали, что можно было выступить лучше? А может, вы слышали от них: «Ну что с него взять? Хоть так, и то хорошо»? Сергей Головкин имел в своей жизни немало достижений, достойных доброго слова, но ни разу близкие люди не произнесли фразу «Ты молодец!». Вплоть до тридцати лет этот человек жил с ощущением того, что появился на свет неудачником, которому не суждено выбраться с обочины жизни. Сомнительно звучат истории о том, как кто-то был ничтожеством вплоть до определенного возраста, а потом вдруг стал крайне успешным. Беда в том, что, если вам вовремя не сказали ободряющего слова, вы не будете считать себя достойным успеха и поэтому вряд ли его добьетесь.

Неожиданно Головкин вдруг ощутил свою значимость и востребованность. На работе стали задерживать зарплату, и люди начали увольняться один за другим, предпочитая устроиться в какой-нибудь кооперативный магазин. Так он неожиданно стал самым опытным сотрудником, к которому теперь все бегали за помощью или советом. Он успешно отучился в автошколе и даже сумел с первого раза сдать экзамен в ГАИ.

– Поздравляю с получением прав, – с добродушной улыбкой объявил инспектор, принимавший последний экзамен. – За документами приходи в среду. Правила не нарушай.

– Хорошо, – довольно улыбнулся Головкин.

– Ну а если лихачишь, то, как говорится, не попадайся. Катайся по ночам, и будет тебе счастье, – хмыкнул инспектор, открывая пассажирскую дверь и жестом подзывая следующего претендента на получение прав.

– Почему по ночам? – не понял Головкин.

– В ГАИ пересменка с одиннадцати до трех, в это время на постах никого. Это все водители знают, а ты ж теперь водитель, так что знай, – все так же по-дружески отозвался инспектор, у которого в тот день явно было слишком хорошее настроение.

Буквально через пару недель после этого Головкин на все свои сбережения приобрел новый «ВАЗ-2103» бежевого цвета, на котором не без труда проехал несколько кварталов до своего дома и раза с пятого все-таки припарковался во дворе. Мужчины, заседавшие за столиком возле гаражей, неодобрительно цокали, глядя на мучения начинающего водителя.

– Кто ж такую красоту бросает где ни попадя? – неодобрительно крикнул сосед по лестничной клетке.

– Почему бросает? – не понял Головкин.

– Кто новую машину на улице гнить оставляет? Она ж к лету в ржавую банку превратится. Дождь, снег – все по ней бить будет. Гараж сначала надо покупать, а потом уже машину, – пояснил пожилой мужчина, который помогал чинить автомобили всем жителям двора.

– Мужчине нужен гараж, – согласно кивнул третий. – Садись к нам, обмоем покупку.

Головкин неуклюже направился в их сторону, всеми силами стараясь изобразить, что для него это привычная ситуация. О покупке гаража он действительно подумывал давно. Иметь собственное пространство, где можно обустроить все по-своему, спрятать все, что угодно, хотелось каждому. Гараж служил своего рода символом свободы и самостоятельной жизни.

По вечерам Головкин учился водить, но погода вконец испортилась, и неопытный автолюбитель боялся не справиться с управлением. Поэтому после работы он теперь бродил по окрестностям в поисках объявлений о продаже гаража. Несколько раз ему предлагали купить автомобильное место в гаражном кооперативе, но Головкина не привлекали бесконечные ряды зеленых коробок, наспех собранных из листового железа. Гараж в его понимании являлся чем-то вроде загородного домика, в котором он постепенно устроит свой собственный мир со своими правилами. Ему был нужен отдельно стоящий бокс подальше от людских глаз. Большинство же из них строилось по соседству с жилыми домами, поэтому подходящего варианта все никак не попадалось. Наконец в один из дней он набрел на обособленный гараж недалеко от поселка Горки-10. По всему было видно, что им никто не пользуется: трава вокруг выросла по пояс, а замок заржавел, кажется, уже навсегда. Головкин достал из сумки блокнот и от руки написал: «Куплю ваш гараж», а ниже нацарапал цифры с номером телефона. Естественно, эту бумажку вскоре сдуло ветром, но он стал частенько прогуливаться в окрестностях и в какой-то момент наткнулся на компанию мужчин, увлеченных игрой в карты. Они рассказали, кому принадлежит гараж, и пообещали передать владельцу о потенциальном покупателе. Еще через пару недель сделка состоялась, и Головкин стал полноправным хозяином бокса из проржавевшего листового железа. По-хорошему гараж нужно было снести и отстроить заново, но этот факт ничуть не омрачал его радости. Даже получение квартиры не могло сравниться с этим событием. Жилье ему предоставило производство, и единственной его заслугой стало то, что он долго проработал на конезаводе.

Гараж же и машину он купил на собственные деньги, приложив усилия. Он стал властелином своего личного мирка, который ему предстояло отстроить с чистого листа.

Головкин стал целыми днями пропадать в гараже. Каким-то чудом ему удалось найти новое железо. Мужчина из гаражного кооператива одолжил сварочный аппарат, а потом кто-то другой в обмен на этот же аппарат выдал ему набор необходимых инструментов. Он чувствовал, что негласно его все же приняли в особый мужской клуб, который формировался во дворе любого жилого дома. Бокс Головкина находился метрах в пятистах от гаражного комплекса, выстроившегося стройной батареей одинаковых зеленых коробок сбоку от пятиэтажки, но к нему все равно приходили и частенько помогали советом или инструментами. Головкин каждый раз впадал в состояние, близкое к панике, когда кто-то начинал настойчиво стучаться в дверь, пока он что-то красил или мастерил. Несколько раз он не открывал просто потому, что не был готов с кем-то разговаривать.

– Открой, черт тебя подери, я видел, как ты заходил. Ты там бункер строишь, что ли? – раздался раздраженный окрик в один из таких дней.

Головкин отбросил молоток и направился к двери. На пороге стоял изрядно подвыпивший сосед, одолживший ему когда-то сварочный аппарат. Мужчина явно искал добавки и потенциального собутыльника. Он подозрительно оглядел хозяина гаража и то, что находилось внутри помещения. Головкин вдруг почувствовал парализующий страх, который обычно испытывал, когда мать заглядывала к нему в комнату.