– Что? Что ты знаешь? – повышает он голос на полтона, сжимая руку в кулак.

– Послушай, давай мы не будем выяснять отношения, тем более здесь и сейчас? Просто перевернем страницу? – предлагаю терпеливо. – Забудем? Я не хочу снова ковыряться в грязном белье, вспоминать, мусолить. Мы встречались – мы разошлись. Точка. На этом все.

– Но почему? Я оступился, знаю. Вспылил, приревновал. Но Сонь, – тянется ко мне, заставляя невольно отпрянуть.

Я выставляю перед собой руку ладонью вперед, давая понять, чтобы он не приближался. И тем более не прикасался ко мне. Хоть и понимаю, что сейчас Леша беспомощен. На оживленной улице он не посмеет сделать мне что-то плохое.

– Ты действовал вполне осознанно. Использовал по назначению, – растягиваю губы в неестественной улыбке, вспоминая его фразу.

– В смысле? Ты чего?

– Леш, я все видела. Ваша встреча с Александрой Кравицкой записывалась на видеорегистратор. И ваш мордобой после моего якобы похищения на эмоциях, – делаю жест двумя пальцами, изображая воздушные кавычки. – И твое отношение к девушкам с детьми я теперь тоже знаю.

Он цепенеет, меняясь в лице. Дышит так, что ноздри раздуваются. Леша явно надеялся, что я не в курсе, рассчитывая прикрыться влюбленными чувствами.

Но уже в следующую секунду фыркает, мотая головой и сознается:

– Да, я встречался с ней. Сам. Все верно. Но это была часть плана. Раскрутить ее на деньги и свалить с ними. Э-э, в смысле с тобой и с деньгами.

– Но что-то пошло не так, да? Начиная с того, что ты ни слова не сказал мне об этом, заканчивая тем, что они – служба безопасности Кравицкого – были в курсе происходящего.

– Я не думал, что все так получится. Сонь, я понимаю, что поступил, как… – Леша стискивает зубы, беря паузу. – Я даже не буду отрицать. И то, что я действительно раньше считал девушек с детьми вторым сортом – тоже правда. Это так. До того момента пока не встретил тебя. Ты мне на самом деле понравилась. Очень. Да, я не планировал долгосрочных отношений. История про Наташу – не вымысел. Она сыграла свою роль в моем последующем потребительском отношении к женщинам. Но если раньше через два-три месяца мне уже становилось скучно, то с тобой все было наоборот. Ты – другая. Не такая, как все. Особенная, настоящая! И я все это понимал, хоть еще и сомневался. А после того дня с бегством от твоего олигарха, я и вовсе понял, что не могу без тебя. Сонь, прости меня, дурака? Пожалуйста! – Он нервно сглатывает. Так, что кадык под кожей заметно дергается. – Я… люблю тебя! И обещаю все исправить. Поженимся, своего ребеночка заведем? Хочешь прям сейчас в ЗАГС поедем? Я на машине.

Мне становится неуютно. И даже накатывает странное чувство вины. Будто это не он меня, а я предала его. Променяв на Германа.

В голосе бывшего слышится искренность. Не знаю насколько настоящая, но цепляет.

Я делаю шаг назад, качая головой. Еще один. И еще.

Я перевернула эту страницу. Даже если бы не было Германа я бы к нему не вернулась. Жалость – это не то чувство, на котором строят отношения, а симпатии у меня к нему не осталось.

К тому же, как выясняется, Леша еще и отличный манипулятор.

– Это замечательно, что ты понял. Понял, что нельзя использовать людей. Но… Поздно, Леш. Слишком поздно. Прощай.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом, почти бегом, удаляюсь от него.

– Соня? Постой! Сонь! – летит мне в спину.