–Мы не будем обходить. Мы пойдем через шторм – наконец спокойно проговорил он.

–Капитан, это же самоубийство! – пробормотал Торк.

Капитан ничего не ответил. Он посмотрел на своего помощника, как будто хотел просверлить его взглядом насквозь. Торк опустил голову.

–Будем готовиться к шторму. Манки, Алек, Сандер, укрепить все, что есть на палубе дополнительными канатами. Омлет, убрать с палубы все, что может смыть водой и унести в каюту. Петрович, приготовить обед, такой, как будто мы собираемся пировать в последний раз в жизни. После этого всем отдыхать. Шторм приблизится, думаю, часов через восемь. К этому времени все должны быть сытыми и отдохнувшими. Выполнять!

–Да, мой капитан! – дружно прокричала вся команда.

Проснулся Джон от сильного удара. Его окружала непроглядная тьма. Каюта ходила ходуном. Вся она была залита водой. Кроме него в палатке уже никого не было. На четвереньках он выполз наружу. Здесь тоже господствовала абсолютная темнота. Разглядеть что-либо можно было только во время частых вспышек молний. Парус уже был снят. «Афину» метало из стороны в сторону, как будто это был не корабль, а фантик от конфеты. Вся она тряслась и грозила развалиться в любую минуту. Канаты, которыми были скреплены детали судна, трещали. Но самое страшное было за бортом. По небу со страшной скоростью пробегали черные облака, в океане с диким ревом, подобно стаду рассвирепевших быков носились огромные валы волн, седых от пены. Некоторые из них наваливались на «Афину» сверху, грозя раздавить ее своей чудовищной массой. Порой корабль целиком уходил под воду, но каждый раз снова показывался на поверхности. Некоторые из волн подкатывались под утлое суденышко, вздымая его затем под самое небо, в эти мгновения Смиту казалось, что они сейчас оторвутся от воды и улетят прямо в небеса. Но затем было падение. «Афина» медленно переваливалась через гребень волны и, набирая скорость, падала в пропасть. Каждый раз Джон ждал, что это падение будет последним в жизни бесстрашной команды и в его жизни. Но снова и снова, спустившись на самое дно бездны, «Афина» выдерживала, чтобы в следующее мгновение принять следующий удар стихии.

Капитан по-прежнему стоял у штурвала. Управлять кораблем в такой ситуации было бессмысленно, поэтому он просто держал рукоятку рулевого колеса мертвой хваткой, напоминая статую. Ветер трепал его волосы, волны доходили до пояса, но все это не могло его пошевелить. Именно сейчас он был в своей стихии. Все остальное – легкий попутный ветерок, звездное небо, Остров – было для него просто сном.

Манки как обычно сидел на верхушке мачты. «Афина» раскачивалась так сильно, что порой он полностью уходил под воду. Но вода не смывала с его лица улыбки: он тоже был в своей стихии. Петрович сидел на корме совершенно неподвижно. Возможно, он спал. Суетились лишь братья. Они бегали от борта к борту, проверяя, не порвался или не развязался ли где-нибудь канат, периодически подтягивая узлы и подвязывая все новые веревки.

Сандер увидел Джона и что-то крикнул ему. Из-за рева волн он ничего не услышал. Не в силах устоять на ногах, Смит встал на четвереньки и подполз поближе, чтобы узнать, чего хочет от него Сандер. Тот снова что-то прокричал. Пришлось ползти снова. Наконец, приблизившись к Сандеру почти вплотную, Джон смог расслышать его голос.

–Держись за веревки, а то тебя смоет – кричал он что есть мочи.

Джон огляделся. На расстоянии вытянутой руки от него торчал длинный конец каната, связывавшего с кораблем одну из бочек, служивших бортом. Он схватился за него. В то же мгновение следующая налетевшая волна поглотила «Афину», казалось, на целую вечность. Джон ничего не видел и не слышал. Он находился словно в большой водопроводной трубе: кругом темнота и стремительный поток ледяной воды. И веревка, словно нить Ариадны связывавшая Джона с жизнью. Он не понимал, где низ, где верх. Кислород в легких заканчивался. В какой-то момент голова его оказалась над поверхностью воды, что дало возможность сделать глоток свежего воздуха. Небо снова озарили молнии, дав возможность оценить окружающую обстановку. Корабль уже давно вынырнул из воды, а Джон, смытый с палубы страшным потоком, болтался метрах в пяти от его борта. С ловкостью обезьяны он начал тянуть на себя канат. Корабль медленно приближался. Наконец, Джон достиг борта корабля и вскарабкался на палубу. Остальная команда продолжала выполнять свою работу, словно ничего не случилось.

Неожиданно Джону стало скучно. Страха за жизнь больше не было. Он больше не чувствовал ни усталости ни холода. Ему просто хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Не важно, как. Не важно, прекратится ли шторм, выпустив из своих объятий хрупкую богиню мудрости, или поглотит ее навсегда в своей пучине. Лишь бы все это произошло как можно скорее. Джон попробовал встать на ноги. После того, как страх исчез, это удалось сделать с необыкновенной легкостью. Он даже подумал, не отпустить ли веревку, но вспомнив недавний эпизод, все-таки оставил ее в руках. Сделав шаг, затем другой, ухватившись за следующую веревку, Джон подошел к капитану.

–Капитан, какие будут приказания?

Но Дядюшка Том ничего не ответил. Он просто указал рукой куда-то вперед. Лицо его по-прежнему было неподвижно, но Джону на мгновение показалось, что в глазах его промелькнула искорка ужаса. Он тоже посмотрел вперед.

Впереди была тьма. Молнии, белые барашки пены – все это осталось позади. Впереди ничего не было.

–Неужели все закончилось? – недоверчиво спросил Джон.

–Нет. Все только начинается. Команда! Держись крепче. На нас идет девятый вал – закричал в ответ капитан.

За кормой ударило еще несколько молний. Они загадочным образом отразились перед носом корабля, как в огромном зеркале. И тут Джон все понял. На «Афину» шла огромная волна. Настолько огромная, что занимала весь горизонт, и вершины ее не было видно снизу. Он тут же опустился на колени и мертвой хваткой схватился за канат, привязанный к одному из бревен, служащих остовом корабля.

И вот, волна пришла. Она не поглотила «Афину», а подобно лепестку розы потянула ее ввысь к своей вершине. Корабль задрал нос и почти вертикально понесся вверх. Джон уже не опирался коленями о твердую палубу. Он висел в воздухе, держась только за мокрый конец веревки. Капитан, не понятно каким образом, умудрялся стоять на палубе, параллельно линии горизонта и не выпускать при этом штурвал. Петрович, не обращая внимания на разгул стихии мирно дремал на корме, накрепко привязанный к бортам. Остальные члены экипажа были в таком же положении, что и Джон. Подъем продолжался, казалось, целую вечность. Руки Смита начали слабеть. Сантиметр за сантиметром отпускал он канат, постепенно приближаясь к его краю. «Почему я не догадался обвязаться этим канатом» – пришла в голову запоздалая мысль. Наконец, Джон понял, что держать веревку больше нет сил. Ему очень хотелось жить, но сопротивляться он больше не мог. И в тот миг, когда он уже решился отпустить веревку, его ноги неожиданно снова коснулись палубы. «Афина» добралась до верхней точки волны и постепенно выпрямилась. Стихия осталась внизу. За бортом подобно морским волнам, стремительно неслись облака, тут и там озаряемые снизу вспышками молний. А наверху… Наверху Джон увидел звезды и яркий, почти круглый, диск растущей Луны. В это мгновение он забыл, что им грозит смертельная опасность. Ему казалось, что он подобно Гелиосу на огненной колеснице плывет над миром от горизонта к горизонту и скоро где-то внизу появятся огоньки далеких сел и городов. Джон огляделся. Вся команда смотрела за борт как завороженная (кроме Петровича, который по-прежнему дремал на корме). Видение это продолжалось лишь мгновение, но оно показалось ему вечностью.

Корабль снова накренился, теперь носом вниз. Верхняя, пологая часть волны закончилась, наступил спуск. Джон поспешно лег на палубу и схватился за веревку, на этот раз еще и вцепившись в нее зубами. Но спуск был не таким крутым, как подъем. «Афина» плавно скользила по волне, наклонившись градусов на сорок пять. Джон встал на колени, а затем на ноги. В конце концов он почувствовал себя на столько уверенным, что отпустил веревку и, сделав несколько шагов, приблизился к капитану.