Он указал на крыло Эрла, пока Джесси продолжала говорить.
Мерцающая дымка парила над кожным покровом, медленно вращаясь вокруг раны. Магия сверкнула: частично она впиталась, но все остальное по-прежнему медленно вращалось. Мало-помалу рана срасталась, словно ее зашивали невидимые руки.
– Чтоб меня! – прошептала Нив, наблюдая за действием магии.
Это был не Дом с плющом. Он лишь ускорял исцеление волшебных существ, с которыми у него была связь, но сам не смог бы выполнить такую задачу. А эта магия деятельно взялась за его разорванное крыло.
Должно быть, это Джесси. Вот и еще одно доказательство того, что материнство развивает способности. Прямо сейчас, невзирая на неимоверную усталость и недавнее покушение на ее жизнь, Джесси приняла совершенно незнакомого человека как желанного гостя, утешала великовозрастное дитя, подув ему на ранку, – и все с таким видом, будто ей это далось с легкостью. Хотя на самом деле она была без сил, так ее растак!
– Если не возражаете, я быстренько переоденусь и сразу спущусь.
Джесси улыбнулась розововолосому мужчине, погладила руку мистера Тома в знак утешения и торопливо взбежала по лестнице. Волшебная дымка осталась, продолжая действовать.
– Схожу за прохладительными напитками.
Эрл помедлил. Крыло наполовину исцелилось, но при движении все еще шлепало.
Мужчина с розовыми волосами ухмыльнулся Нив.
– Значит, вы живете в этом жутком старом доме, так?
– Не так, – сказала она, не заботясь о том, в какое положение ставит других людей. – Мне казалось, ваш вид не из разговорчивых?
– Большинство из нас – да. Я исключение.
– Как жаль, – сказала Нив, наконец-то стерев ухмылку с его лица.
– А какая ты горгулья? – спросил Эдгар, приближаясь.
– Это не мозг нашей команды.
Нив похлопала Эдгара по плечу, и горгулья снова заулыбался. Затем указал на волосы и сказал:
– Розовый. В детстве меня беспощадно дразнили. Ясное дело, до того, как парни в розовом стали считаться крутыми.
Эдгар затряс головой:
– О нет, какая жалость… Это неприемлемо, даже среди настолько шокирующе жестоких существ вроде вас.