– А чего в мешке-то?

– Вяленое мясо, сыр, сухари, каравай свежего хлеба, сласти…

– Какие сласти? – прищурившись, перебил мальчишка.

– Изюм, конфеты, три плюшки с сахаром.

– По рукам! Отца будить или со мной потрещишь?

Выхватив мешок из рук волшебника, ребёнок заглянул в него и на пальцах пересчитал количество плюшек. Две из них он разломил на половинки и отдал подбежавшей малышне, а остальную еду закинул на плечо.

– А много ли ты знаешь? – усмехнулся Илдис.

– Да уж поболее, чем вечно пьяный папка. Со двора ни ногой!

Прикрикнув на младших, мальчишка огляделся и отвёл нас в покосившийся сарай.

– Спрашивай чего хотел, дядька.

– Расскажи, что случилось с сестрой.

– Говорят, хвороба какая-то её скосила. Только врут ведь. Она здоровая была. По осени все в соплях, а ей нипочём. Другое тут что-то. А что – не знаю.

– Её сам герцог забрал? Давно?

– Скажешь тоже, герцог. Ихние высочества по нашим местам не ездят. Так пройдохи егойные, мытари[10]. Пришли по весне, а с нас брать нечего. За зиму всё подъели, а что не успели, отец пропил. Ну, эти и говорят, отдавайте в счёт долга девку старшую в замок в услужение. Будет вам жалованье пересылать, заживёте. Мать вроде умная, а уши развесила. Отдала. А через три недели девять монет серебра принесли. Померла, мол, дочка, нате по монетке за каждый год жизни. Хорошо, отца дома не было, деньги припрятали, а то бы уже с сестрой в чертогах Богини встретились, с голодухи-то.

Пацан нахмурился и, смачно сплюнув, добавил:

– У-у-у, лиходеи!

– Они только твою сестру увезли или ещё кого-то?

– В этот раз двоих только.

– А что, были и прошлые разы? – встряла я.

– Были, как не быть. Это уже четвёртый заход по местным землям.