– Пока никакого. Только благие намерения и желание их куда-нибудь применить, – пожал плечами чародей.
– И вы не знаете, зачем Элиаль забирает во дворец простолюдинок?
Капитан как-то разом сник.
– Под предлогом охоты за вами двумя я пытался что-то выяснить. Но так и не понял, зачем она пленила девушек. Несколько из них погибли, но всё списали на неведомую хворь. Я надеялся, что хоть с этим смогу разобраться.
– У меня есть одна идея, но она вам не понравится. Сандра, Леэтель…
– Звучит как-то неправдоподобно, – засомневался Норн.
– Более неправдоподобно, чем возвращение молодости? Иллюзиями часто пользуются фейри. Она могла перенять эту магию у бывших союзников. Но я никогда раньше не слышал, чтоб людям удавалось так долго поддерживать чужую личину. Даже боюсь представить, сколько на это требуется энергии. Возможно, потеряв доступ к Мари, она подпитывается жизненными силами похищенных девушек, их временем. Это объясняет то, что некоторые не выдерживают, и то, почему все остальные не возвращаются домой. Кто смог бы узнать в иссохших старухах вчерашних девочек. Если всё так, повернуть процесс вспять мы не сможем, но сорвать со злодейки личину вполне реально. Против морока фейри есть много средств.
– Ты так много узнал о Дивных во время войны? – оживился гвардеец, вдохновлённый даже мизерным шансом совладать с болотницей.
– Нет, просто я сам один из них.
Алестат провёл ладонью по макушке, сбрасывая иллюзию и демонстрируя Норну аккуратные оленьи рожки. Бедный капитан, и так слишком много узнавший за один день, чуть не лишился чувств.
– Надо выпить!
– Поддерживаю, – улыбнулся маг одним уголком губ, вновь пряча изъян.
Вошедший без предупреждения дворецкий нехотя кивнул и прокаркал:
– Накрыли к ужину. Виконт Кератийский приглашает к столу.
Бордовая столовая оставляла гнетущее впечатление. Относительно цвета стен у меня было две теории: либо здесь взорвался годовой запас красного вина, либо когда-то давно в этом месте было совершено массовое убийство. От висящего на стене семейного портрета в широкой золотой раме сводило живот. Изображённый на картине виконт в самом расцвете сил обнимал за талию болезненного вида женщину с правильными, но хищными чертами лица. Её цепкий взгляд провожал меня, куда бы я ни пошла. Красивая белокурая девочка, держащаяся за юбку матери, смотрела в сторону влажными телячьими глазами, несоразмерно большими для крошечного личика.
Обладательница этих необычных глаз сейчас сидела напротив в изумрудном платье, притягивающем внимание, как свежий листок в плошке с брусничным вареньем. Девушка, лет семнадцати на вид, с интересом разглядывала меня и украдкой косилась на расположившегося по правую руку от неё Алестата. Даже сидящий за столом кот, чинно лакающий мясной бульон из фарфоровой тарелки, вызывал у неё меньше восторга, чем седовласый волшебник.
Под хриплый окрик дворецкого: «Его сиятельство Сайтен – виконт Кератийский», в столовую вплыл улыбающийся мужчина средних лет. Выглядел он так, словно не отказывал себе ни в одном удовольствии из доступных человеку. Лицом дворянин походил на Норна, если бы тот лет двадцать подряд усердствовал с выпивкой и жирным мясом. Такой человек рождён для веселья, а не для спасения королевства.
– О, наконец-то я имею честь познакомиться с верховным магом Брандгорда – Алестатом Илдисом. Для героя войны вы прекрасно сохранились, друг мой, – пробасил виконт, заливаясь смехом.
– У меня хорошая наследственность, – улыбнулся в ответ волшебник.
«Да уж, родословная у него и правда как у породистой борзой», – хотела сказать я, но прикусила язычок.