Андрей взглянул на часы. Он просидел на лавочке полтора часа. Туристов было мало, изредка во Дворец заходил один, двое посетителей. Это хорошо, и он более-менее настроил себя на встречу с «портретом неизвестного». Пора взглянуть ему в лицо! Взглянуть в лицо неизвестности…
Мужчина взял трость за конец длинной части, когда скипетр приобретает благотворные свойства, обошел держа его таким образом статую Нептуна и вошел во Дворец. Вдруг в сознании знакомый и любимый с детства образ рыцаря сассоциировался с петлевым крестом — крестом жизни — АНКХ. Если такой крест держать сверху за кольцо, он оказывает, как и скипетр фараона, благотворное воздействие. Но тот же крест, если его перевернуть и держать не за кольцо (мужчине в правой руке, женщине в левой), а за рукоятку или в противоположной руке, окажет повреждающее действие.
«Перевороты, противоположности, полярности. Единство и борьба противоположностей. В диалектике, в религии, в эзотерике», — думал Андрей, увязывая и плетя узоры мыслей из всяких, казалось бы, случайных мелочей.
Герой явно не торопился к портрету.»… Большие актеры. Пауза, поворот головы… Сначала попасть в сердце, потом подключить интеллект. Вот ведь школа Станиславского создана для «среднего» актера, но способного поднять себя «за волосы» к высотам психологизма».
«Господский» этаж, как и в ренессансных итальянских дворцах, — второй. Главная лестница с низкими ступеням, позволяющая рыцарям в тяжелых доспехах подниматься без труда.
Какие-то залы он прошел равнодушно, думая о своем. С удовольствием задержался в галерее доспехов. Ему неудержимо захотелось потрогать доспехи, мечи рыцарей. В картинной галерее Дворца выделяются портреты великих магистров. Зал пустой, ни одного посетителя. В коридорчике в начале зала стоит скучающий полицейский. Андрей шел и осматривал портреты медленно. Остановился у портрета Гомпеша. Первый внимательный взгляд как бросок кобры. И отошел, рассматривая картину, где изображена какая-то битва. Вернулся к портрету. Снова взгляд-укол, другой, а затем как будто отрешенное разглядывание. Сначала костюм: черный плащ, на груди мальтийский крестсеребристого цвета, отложной воротник прямоугольной формы серого цвета с белой окантовкой. Без головного убора, без парика и без оружия.
Наш герой повесил трость петлей на указательный палец. Посмотрел на лицо. В глаза. Лицо смятенного человека. И глаза смотрят в разные стороны, причем один на запад, другой на восток! Проступает какая-то внутренняя борьба, даже боль человека, на плечах которого бремя огромной ответственности.
В какой-то миг на портрете проступило уже знакомое световое пятно и в нем проявилась шкатулка! Но щелчка нет, и крышка не поднимается. Да еще пятно стало раздваиваться, расплываться и исчезло вовсе. Что это значит: раздвоение личности Гомпеша, разделение чего-то?
Андрей еще раз прошелся по галерее и снова вернулся к портрету. Иногда, при изучении какого-либо запутанного исторического сюжета, он использовал такой метафорический образ: помещал историческое «тело» как бесформенный ком глины на гончарный круг (серая глина — символ земли и воды), вот он вращает круг то быстрее, то медленнее (вращение — главное из движений); воздух (еще одна стихия) обволакивает глину, голые руки обнимают ком то крепче, то слабее и вытягивают образующийся сосуд, уже наполненный ассоциациями, знаками, связями вверх, к небу; а потом обжиг, огонь, конечно, огонь (последняя и верховная стихия!).
Он поднес мысленно сосуд к портрету. Истина не хотела заполнять его. Снова дрожание светлого пятна на лице, но уже даже слабее, чем в первый раз.
Андрей Петрович вышел на Дворцовую площадь, обошел ее и направился в сторону гавани Марсамшет. Проголодался и зашел пообедать: осьминог, фаршированный овощами, «американо», двойной! Полистал путеводитель. На часах 14:15.
Из кафе он побрел дальше к гавани. Целью его были Церковь Пресвятой Девы горы Кармель и английский собор Св. Павла. Андрей выбрал эти два храма из многих прекраснейших в Валетте по двум соображениям. Во-первых, огромный купол церкви своеобразно расширял и одновременно вбирал в сферу сознание, а готический шпиль Собора заострял мысль на главном. Во-вторых, Old Theatre Street у гавани заканчивается бельведером, откуда открывается изумительный вид на балконы Валетты, на очертания Слимы с парусниками вдоль берега. Мальтийские балконы — особая «фишка» в архитектуре городов архипелага. Они разноцветны, хотя чаще окрашены в зеленый цвет. Все их рамы поднимаются, чтобы воздух свободно поступал в комнату. Прятаться в такой симпатичной «кабинке для наблюдения» удобно: ты всех видишь, а тебя — нет.
Пора вернуться к городским воротам. Там еще одно здание, в котором Верочка просила побывать. Вот оно, пирамидального вида, похожее своей внешней грубой суровостью на военное крепостное сооружение. Несколько оконцев-бойниц, возле входа табличка: «Посольство Иерусалимского, Родосского и Мальтийского державного военного Ордена госпитальеров Св. Иоанна».
«Военного?!», — отметил Андрей. Вход наглухо закрыт: ни звонка, ни колокольчика, ни характерной для Мальты дверной колотушки. Очевидно, что гостей здесь не ждут! А до встречи с Верой Яновной всего час. Он огляделся, отыскал место, откуда можно было бы наблюдать за входом. Через минуту, как только Андрей отошел от здания на три десятка метров, дверь приоткрылась. На пороге появился мужчина, одетый в строгий темно-серый костюм. Он услужливо придержал дверь и из нее вышел другой мужчина с пакетом в руках. Быстрым шагом он направился к машине, по дороге сделав звонок по телефону. Сел в машину и уехал. Это был Ричард! Он не заметил Андрея. Первый мужчина, видимо охранник, тоже сделал короткий телефонный звонок, закурил, рассеянно глядя по сторонам.
«Следует ли сейчас пытаться просить разрешения пройти внутрь? Наверняка, нет: вряд ли разрешат, а если уж разрешат, на видеокамере останется его физиономия и Ричард может просмотреть запись», — лихорадочно думал Андрей Петрович.
В задумчивости он направился к Большой гавани. Прогулялся по верхнему парку Барракка, еще раз полюбовался чудесной панорамой бухт на противоположной стороне гавани. И направился, бегло глядя на план города, к Национальной Библиотеке. Вот улица Св. Урсулы, вот Св. Павла, Св. Лючии, а вот и площадь Республики. Оказалось, что большая часть площади, прилегающая к библиотеке, была заставлена столиками летнего кафе под навесами. Они упирались буквально в статую королевы Виктории.
Андрей присел поближе к парадной арке библиотеки, заказал кофе и воду. Здание библиотеки — дворец в стиле классицизма. Через пять минут к нему подсела Вера. Лицо уставшее, задумчивое.
— Как твои дела, Андрей? Какие впечатления? — сразу спросила она, и, не выслушивая ответа, продолжила, — я хочу пить, да и перекусила бы что-нибудь. В библиотечной столовой я попробовала так называемый «вдовий суп» из овощей, заправленный молодым сыром из козьего молока. Гадость. А вот творожное печенье было вкусным.
Они заказали несколько пирогов. Один с начинкой из рыбы, овощей и риса. Другой — шпинат с анчоусами. Третий из цветной капусты с сыром и яйцом.
— А что это, моя жена хотела насладиться «вдовьим» супчиком?! Твой героический муж Андрей вернулся с задания целым и невредимым. И принес кое-какую «добычу», — и иронично, и гордо произнес Андрей.