Так вот, живя на этом полуострове, гроссмейстер частенько гостил в доме одной благородной мальтийской семьи, расположенного неподалеку от лагеря. Хозяин имел корни в Провансе и симпатизировал ля Валетту. Кроме того, он был убежденный христианин и с горячей сердечностью сопереживал беспокойству магистра, связанного с возможностью турецкого нападения на Мальту. Остров так много веков находился во власти то римлян, то арабов, то норманнов. Бывали хозяевами и германцы, и французы и испанцы. Мальтийцы хотели стабильности и больше всех других боялись турецкого владычества.

Одна из служанок, пожилая мальтийка, прислуживавшая за столом и, наверное прислушавшаяся к разговорам, начала как-то внимательно приглядываться к гостю и, наконец, как раз месяц назад попросила великого магистра о разговоре с глазу на глаз…

Принимать простых людей, не членов Ордена, ля Валетту доводилось крайне редко. На всякий случай он справился у хозяина того дома, где она служила, относительно ее благонадежности и насколько ей можно доверять.

Тот заверил ля Валетта, что ей можно доверять полностью, что несколько поколений женщин из ее рода прислуживают их фамилии. Но вот что такое секретное она хочет поведать магистру, он не имел понятия.

Ля Валетт решил, что обстановка должна быть официальной. Он пригласил женщину в свой дворец в Мдине. Рыцарь сидел в дубовом кресле с высокой резной спинкой, одна рука придерживала меч, другая свободно лежала на подлокотнике. На нем был черный берет и черный плащ. На груди большой золотой крест, покрытый белой эмалью. Крест висел на золотой цепи, над ним располагались корона, а еще выше — изображение герба. Сэра Старки он попросил быть в соседней комнате, чуть приоткрыв дверь.

Женщина вошла в зал. Взгляд ее был строг и спокоен. В руках она держала медный цилиндрический пенал, напоминающий футляр для подзорной трубы среднего размера. Магистр предложил ей сесть, но она отказалась.

— Я умею говорить по-французски, господин.

— Слушаю тебя, — ответил гроссмейстер.

— В этом футляре пергамент, которому несколько сотен лет. Он передается в нашем роду по наследству. Сначала этот рассказ передавали устно, затем он был записан в этом пергаменте на древнеарабском языке. — Было заметно, что женщина все более волновалась, и французская речь стала неуверенной.

— Я слушаю с вниманием, но лучше тебе говорить на своем родном языке. — Магистр действительно внимательно всматривался то в глаза женщины, то на футляр.

А что, если она хочет ввести его в заблуждение, может быть и не умышленно, в заблуждаясь сама? А может осмеливается втянуть его в некую интригу?

— Вы, господин, сможете прочесть на этом языке?

— Смогу, — и то ли ля Валетт повел взгляд в сторону двери, за которой находился Старки, то ли тот произвел какой-то шорох, но странная женщина нервно повернула туда голову.

— Продолжайте! Не беспокойтесь ни о чем!

— Я сильно простудилась в молодости, когда выходила в море рыбачить с отцом и братьями, и Бог не наградил меня наследниками. А братья погибли. Больше некому хранить это, — она бережно приложила футляр к груди. — Я отдаю его Вам, господин, и в ваших руках будет Большая тайна, которая поможет бороться со Злом.

Глаза мальтийки увлажнились, и в руках появилась дрожь. Но через мгновение она справилась с собой.

— Что в этом рассказе? — Cпросил магистр заинтересованно.

— Это история, как теперь я думаю, читая Библию, о кораблекрушении Святого Павла у берегов Мальты и о змее, которая хотела его укусить. А еще о том Черном человеке, который, когда все ушли, тайно, из тлеющего костра достал что-то, положил в шкатулку (Укладку) и исчез во мгле ночи.

Женщина говорила довольно связно и грамотно.

— В Библии есть рассказ об этом кораблекрушении и о змее. Но там ничего не сказано ни о каком Черном человеке. — Строго сказал ля Валетт.