— На большую дорогу вышел?

— Вот интересно, Лис, а с чего ты решил, что сможешь вернуться обратно в Звонград?

— Ты это… Ты неверно все понял, Добролюб. Я только к тому, что не дело самому-то рисковать. Ты только выслушай.

— Говори. А я послушаю.

— Тут дело какое… Есть у меня знакомец, который с лихими знается. Так вот, у тех трудности с продажей пограбленного, готовы в треть цены уступать, лишь бы с рук сбывать. Тебе и дел-то — товар у разбойничков чин по чину принять да мне весть бросить. Я приеду и сразу уплачу полцены, а товар вывезу.

— А какая тебе печаль платить мне полцены, коли можешь за треть взять и сам?

— Легко сказка сказывается, да нелегко дело делается. Ты меня с собой сравни. Меня разбойнички живо самого без портов оставят, а на тебя никто руку не поднимет, потому как боязно. Тебя они уважать будут.

— Может, и так, да только ты-то ко мне подходил еще до войны.

— Война была лишь в довесок. Ты тогда уже Секача порешил со всей ватагой, и слава о том пошла. Так что не просто я к тебе подходил.

— А чего же давеча отказался?

— Так проверить нужно было. Дело-то оно выгодное, но рисковое — можно и костей не собрать. Тогда-то ты отказался, а тут сам пришел. Ну сам посуди, мог ли я иначе?

— Тоже верно. И как теперь будем?

— Я с тем человечком свяжусь и скажу, чтобы к тебе подходили. А ты жди того, кто тебе слово от Струка принесет и копейку цифрой вверх подаст.

— Добро. Только упреди, чтобы зазря на купцов не нападали. Я сначала убедиться должен буду, все ли ладно.

— Нешто не веришь?

— Ты меня купеческим премудростям учи, а в иных я и сам с усам. А что до товара касаемо, так еще подпортят ненароком, а ты не восхочешь платить по чести.

— Да я…

— Или так, или разговора не было.

— Как скажешь, — со вздохом согласился Отряхин. А чего не согласиться? Кругом распутица, купцы ждут зимника, так что разбойничкам сейчас руку приложить некуда.

— И еще. Как только деньгу потребную соберу, больше этим пробавляться не стану. Устраивает — присылай человечка, нет — знать, не судьба.