И здесь Людмиле Чурсиной повезло на партнеров, состав был поистине исключительным, кроме того, Леонид Пчелкин, отличавшийся всегда вкусом к литературе и знанием всего, что находилось не только в произведении, но и «миром» вокруг него, создал свой четырехсерийный фильм как пространство жизни и драматургии с постоянно перекрещивающимися, переплетающимися линиями, с переходами из мира реального в тот фантомный, изнаночный, что был обрисован гениальным драматургом в его трилогии. И совсем не случайно появилась эта картина именно в 1991 году, обозначившем раскол привычного мира, обострение всех противоречий, сошедшихся в единый клубок.
Людмила Чурсина сыграла женщину, которую без преувеличения можно назвать выдающейся. Зная даже очень кратко биографию Марии Ивановны, круг ее интересов, систему воспитания детей (не случайно одна из ее трех дочерей Елизавета стала известной писательницей, вторая, Софья, не менее известной художницей, а единственный обожаемый сын — великим драматургом), нельзя не оценить по достоинству незаурядность этой женщины, сильной личности, властной, прекрасно образованной, организовавшей один из известных литературно-философских салонов в Москве. Людмила Чурсина в сравнительно небольшой роли мастерски обобщает все эти разнообразные черты личности своей героини, раскрывая перед зрителем богатую натуру, наделенную как чертами привлекательными, так и отталкивающими. И ее роль в попытках оправдать сына, обвиненного в убийстве своей возлюбленной, француженки Луизы Симон-Деманш, чрезвычайно важна и сыграна актрисой во всем богатстве оттенков тех чувств, что пережить дано только матери.
Не знаю, не берусь судить, так ли это, но возникает полная уверенность в том, что любознательная, глубокая, дотошная в прямом смысле слова актриса прочитала все, что смогла найти о семье и матери Александра Васильевича Сухово-Кобылина, настолько твердо был слеплен этот образ из всех возможных противоречий, из подлинной светскости и крепостнических взрывов «барыни-самодурки», из любви, отчаяния, сложного отношения к возлюбленной сына…
Наступление нового столетия было отмечено очевидным и весьма досадным оскудением кинематографа. После недолгого периода, когда Людмила Чурсина не снималась вообще, работая в театре и нечастых антрепризах, она сыграла в нескольких сериалах, фактически привыкая не только к новому, изнуряющему графику работы, но и к новым «потребностям общества», которому стали нужны и близки сериалы, как принято стало говорить, «мексиканского типа» (порой — и с продолжением).
Говоря в одном из интервью 2012 года о современном кинематографе, Людмила Чурсина четко расставила акценты, отвечая на вопрос корреспондента, сравнивает ли она для себя «золотой» кинематограф, в котором блистала, с нынешним: «Вы сами сказали — тот кинематограф был золотой. Мне кажется, кинематограф нельзя рассматривать отдельно от жизни всего общества. Каково оно — таков и кинематограф. Он сейчас потихонечку выправляется, работают серьезные продюсеры, которые понимают, что перекормили зрителя всякой хренотенью, отучили думать, а приучили к американским фильмам. Воспитали поколение или даже целых два с жутким вкусом: кровь, тела и все прочее. Наверное, все должны понять, что кинематограф — это трибуна, сцена, с которой ты либо являешь добро и проповедуешь какие-то необходимые нам нравственные ценности, либо мы теряем одно, другое, третье… Ведь в тот период были и захватывающие приключенческие фильмы. Например, те же „Два билета на дневной сеанс“ и „Схватка“, где я тоже снималась. Или „Щит и меч“. Согласитесь, все это носило другой характер… Я сама себе поставила условие не сниматься в фильмах, которые разрушают душу, — и без того есть кому и чему ее разрушать…»
Людмила Чурсина, от многого, по собственному признанию, отказываясь, все же снялась в первое десятилетие наступившего века во многих лентах, как кажется, довольно легко перейдя на возрастные роли. Мне хотелось бы вспомнить только несколько по нескольким же причинам — во-первых, подавляющее большинство из ее «сериальных» работ не довелось видеть, во-вторых, потому что в увиденных увлекло то, что в этих без особой тщательности выписанных характерах Чурсина сумела создать образы интересные, многоплановые, запомнившиеся, несмотря на свою эпизодичность.
Это — сериалы «Райские яблочки» режиссера Валерия Девятилова (2008), продолжение под названием «Райские яблочки. Жизнь продолжается» снималось Анной Лобановой в 2009 году, и «Дыши со мной» режиссера Ольги Перуновской, снятый в 2010 году (продолжение режиссера Артема Насыбулина, 2012 год).
В мелодраме «Райские яблочки» Людмила Чурсина сыграла мать одной из героинь, Марию Васильевну. Сильная, во многом непреклонная женщина, она воспитала дочь в определенных идеалах и устремлениях, но дочь выросла совсем другой — пережив неудачный роман и родив ребенка, она ищет лишь выгодного брака, желательно с отъездом навсегда из маленького города, в котором родилась и выросла. Оставив матери ребенка, она уезжает, фактически бросив их, не сообщая своего адреса, не объявляясь в родных местах.
Этот отказ дочери от всего, что есть у нее в жизни, потрясает Марию Васильевну, учительницу, на протяжении всей жизни прививающую своим ученикам понятия «разумного, доброго, вечного». Не очень здоровая, не очень крепкая физически, она растит девочку, отчаянно надеясь, что из внучки получится со временем та личность, которую она мечтала воспитать в дочери. И — ни слова дурного о матери, наоборот, Мария Васильевна всячески пестует в ребенке любовь к той, что родила ее, придумывая все новые и новые причины, почему ее нет рядом с ними.
Этот сериал особенно сильным и выразительным не назовешь, да и характеры героев не отличаются нестандартными «параметрами», но образ Марии Васильевны запоминается, потому что актрисе удалось в этом простом, казалось бы, характере нащупать и сделать осязаемыми для зрителя линии судьбы этой женщины.
Другая «сериальная» роль Людмилы Чурсиной — Нина Ивановна, мать Игоря в «Дыши со мной». Здесь ей тоже отводится не слишком много места, зато значение этой героини в сюжете представляется весьма любопытным: когда сын бросает семью, она, конечно, осуждает его, но, что называется, «в меру». Видно, что ей не совсем по душе невестка, она мечтала о «равном браке» с интеллектуальной девушкой, живущей интересами куда более высокими, нежели стряпня, обустройство дома и сада. Нине Ивановне, интеллигентке до мозга костей, не может быть близким и окружение жены Игоря, да и сама Лана — явно не о чем говорить на семейных праздниках, ни о какой душевной близости не может быть и речи.
Когда, потерпев любовное фиаско, Игорь начинает спиваться и даже попадает в тюрьму, Нина Ивановна решительно бросается к нему на помощь, отчетливо проявляя свое призвание, твердо заимствованное у женщин ее поколения с юных лет из русской литературы ХIХ столетия, для которого нет ничего превыше святого долга спасения своего возлюбленного, мужа, сына. Нина Ивановна даже меняет квартиру, жертвуя удобствами и привычками, чтобы постоянно быть рядом с Игорем, а когда понимает, что весь обмен был затеян им лишь для того, чтобы оказаться поближе к бывшей семье, пытается, переступив через свою «сословную гордость», наладить отношения сына с бывшей женой и дочерью. Нимало не унижаясь, не жертвуя собственным достоинством, она снова и снова пытается спасти дорогого ей человека, поняв, что только так станет ему легче дышаться, легче жить. Но мысль о том, что это он, Игорь, предал свою семью, невыносима для Нины Ивановны, потому столь трудным оказывается для нее каждый разговор, каждая встреча с матерью бывшей жены Ланы.
Здесь в микроскопических штрихах, в скупости текста, в мимике, походке раскрывается постепенно перед зрителем эта женщина, которой, в сущности, могло бы и не быть в предельно запутанном, но очень предсказуемом сценарии о любовных многоугольниках. И потому работа Людмилы Чурсиной и запоминается, и вызывает собственные воспоминания, и тревожит…
Несколько раз в интервью актриса рассказывала о работе в популярных сериалах «Интерны» и «Маргоша».
«Я сама уж никак не поклонница сериалов, что хлынули мутным потоком на телеэкраны. Но что касается „Интернов“, то, извините, это сериал достаточно высокого качества. И это не только мое мнение, а еще и уважаемых критиков. Просто каждое произведение искусства нужно судить не исходя из абстрактных вещей, а по законам жанра, по тому, какие идеи оно в конечном счете несет. „Интерны“ строго выдержаны в рамках жанра — смешные сценические ходы, узнаваемые типажи, колоритный юмор, достойный набор актеров. Особенно интересно мне было играть и вообще находиться на съемочной площадке вместе с Иваном Охлобыстиным. Ваня и актер замечательный, заражающий всех позитивной энергией.
Поскольку в „Интернах“ я играю мать героини, возлюбленной Ивана, с которой у него целый клубок отношений, то и у меня с ним выстраиваются свои интересные отношения: я бы сказала так — чья волна кого накроет! С Ваней лучше держать ухо востро, нельзя ничего спускать, а иначе он просто накроет и отодвинет тебя своей энергией и активностью. Пока мне удается поддерживать нужный баланс, но не знаю, как дальше сложится».
А в другом интервью, рассуждая об Иване Охлобыстине как о «неуправляемом явлении» в качестве партнера и человека, Людмила Чурсина добавляла: «Иначе ты будешь при нем как горошек — в роли гарнира». Подобное отношение к молодым артистам, согласитесь, встречается не слишком часто — потому достойно уважения к опыту, мудрости и доброжелательности актрисы…
Что же касается проекта «Маргоша», Людмила Чурсина призналась, что ее заинтересовала в сценарии «сама идея превращения мужчины в женщину. Сегодня мужчины вообще очень любят переодеваться и играть в женщин. У нас в сериале это случается довольно чудно, но очень убедительно. Затем я поговорила с режиссерами и продюсерами о своей героине. Я нафантазировала, что она „приходящая“ мать и бабушка потому, что у нее своя очень интенсивная жизнь. Она самодостаточна, современна, всем интересуется, занимается фэн-шуй, йогой. К сожалению, в процессе съемок многое изменилось: не всегда можно воплотить в жизнь придуманные вещи. В результате моя героиня осталась просто интеллигентной и деликатной особой, но все равно с характером. Она наблюдает за сменой жен у сына, но ведет себя очень аккуратно: не вмешивается, может лишь иногда подколоть. Очень любит внучку, у них хороший контакт. Кроме того, в этом сериале никого не терзают, не убивают, на экране не льется кровь, и это уже хорошо. Отличная компания, человеческая атмосфера в коллективе».
Но вообще о современных пьесах и сценариях Людмила Чурсина высказывается с определенностью: «Классика на то и классика, что она на все времена. В ней всегда присутствует все происходящее, все сегодняшние ситуации — не важно, что костюмы старинные, мебель, внешний антураж. Есть ли глубокие современные пьесы? Я в общем-то не смогу ответить, потому что не так хорошо знакома с современной драматургией. Наверняка есть авторы, которые задумываются, пытаются выразить свои размышления. Но сегодня же актерам некогда над ними подумать — тексты учить надо. А для них это большая проблема. Я сама снималась в нескольких сериалах и знаю, что перед съемкой дают 20 страниц текста — и их надо быстренько проглядеть. Завтра съемки закончатся, и я даже не вспомню, что вчера говорила и про что. Глубокий текст требует подготовки, удивительно точного и бережного прочтения, произнесения. Захотят ли актеры этим заниматься… Хотя в культурную жизнь начинают возвращаться и творческие встречи, и поэтические вечера, и наполненные прекрасным текстом спектакли. Другое дело, что в современной пьесе обязательно присутствуют матерные слова, сюжеты, не столь выдержанные и не столь пропитанные культурой».
В этом же интервью Людмила Чурсина говорит о вещах, выходящих далеко за рамки кинематографа, но теснейшим образом связанных с пониманием культуры, куда входят едва ли не в первую очередь именно кинематограф и театр.