— Вши, — грустно вздохнул Семен. — С ними и в будущем трудно бороться, а уж здесь… Надеюсь, что мы с Питом еще не подхватили эту гадость. Так что отправляйся домой!

Они находились в состоянии мысленного контакта, и вряд ли Нилок не поняла, о чем идет речь. Скорее всего, она просто не видела ничего дурного в наличии на теле этих насекомых. На приказ же она отреагировала по-своему: повернулась и… встала на четвереньки в знакомую позу «подставки»:

— Давай быстрее, гургул проклятый!

«Так, — мысленно крякнул Семен. — У этологов это называется „поощрительное спаривание“ — самка отдается не ради зачатия, а для того, чтобы получить от самца пищу или защиту. У животных такое встречается довольно редко, а у людей — сплошь и рядом».

— Меня на это не купишь! — гордо, но не очень уверенно заявил он. Помолчал и добавил: — Как-то уж больно ловко ты подставляешься — не первый раз, поди?

— Как же без этого? — всхлипнула Нилок. — Иначе от света до света работать заставят, а жрать не дадут.

— И что, — опешил Семен, — ты так со всеми мужиками?!

— Со всеми-то зачем… Молодые и сами подневольные, а старики… Могут и пива дать!

— Погоди-погоди… — пытался окучить мысли Семен. — Но ведь ты же «лешачья невеста», ты ж целой должна быть! Как же так?!

— Будешь тут целой… Ежели праздник какой… Перепьются все… Потом аж ходить больно! А бабы ихние прямо со свету сживают! Они-то меня в лес и спровадили!

— Ничего не понимаю! — признался Семен. — После всего этого ты же для лешего вроде как не годишься?!

— Так мужики же не признаются, а старухи и смотреть у меня ничего не стали — годится, говорят, зря, что ль, кормили?!

— Да-а… — протянул Семен. — Это что же, вы хозяина леса обмануть хотели?! Подсунуть ему… Да у вас тут жулье сплошное!

— Все, как один, жулики! — подтвердила Нилок и шлепнула себя по ягодице, умерщвляя овода. — Давай быстрее, а то мухи кусают!

— Ты знаешь… — раздумчиво сказал Семен и достал из чехла нож. — Я, пожалуй, придумал, что с тобой делать.

— Ой! — отреагировала туземка. — А может, не надо?

— Надо, Нилок, надо! — заверил Семен. — Другого выхода нет, если, конечно, ты не знаешь какого-нибудь народного средства.

— Да какое ж средство?! Если у тебя не стоит, то я невиноватая!

— Ну, и нравы у вас здесь, — сокрушенно вздохнул Семен. — Прям как в родной деревне! Иди намочи голову — брить тебя буду!

Часа через полтора Семен сидел на берегу и смотрел, как Нилок, лишенная абсолютно всей растительности, стоит по колено в воде и трет пучком травы свой исцарапанный голый скальп.