– Не спугни… не спугни…, – тихо проговорила Семра.
– Я сама не хочу… я хочу фото сделать…. Хлеб, хлеб дай! – проскрипела я.
– Где я тебе хлеб найду?
– Ну что-нибудь дай!
Пока Семра наскребала фаршированных устриц из раковин, чайка взмахнула крыльями и улетела.
– Эх… блин…, – сказали мы вместе.
– Не замёрзла? – спросила она.
И вправду, ветер становился все холоднее с наступлением вечера. Я смотрела на слабое умирающее солнце, потихоньку скатывающееся за горизонт, смотрела на близстоящие здания – обшарпанные, но стильные, с непонятными надписями и граффити, смотрела на людей, что, расслабившись уплетали еду и пили пиво…, прочувствовала эту расслабленную спокойную атмосферу самого крутого района в Стамбуле.
– Эх! Блин… а может ты нагнетаешь немного, а? Чайка эта была знаком…толстая белая…как прилетела, так и улетела… тебе не кажется это мистическим? Нет же ничего такого…прямо ужасного, жизнь идёт себе чередом, люди грустят, радуются, надеются… по крайней мере, я хочу в это верить…
Семра улыбнулась.
– Ну хоти хоти…, – подытожила она с сарказмом. – Что же поделаешь, может и нагнетаю…. М-да… аквариум…
Мне не хотелось знать её трактовки слова «аквариум», так как я сама подозревала о значении этого слова.
Я сидела в каюте парома и прощалась с сегодняшним днём. Он был прекрасен, все было замечательно. Но может это от того, что я тут гость. А гостям здесь рады…
Набережная Кадыкёйя уплывала все дальше и дальше. Иллюминация вечерних огней, зажигающихся на бухте, была похожа на множество драгоценных камней, разбросанных кем-то щедрым по этой благодатной земле. Я сделала последнее фото из окна. Лампочки каюты, отсвечивающие в широком окне, странно отразились на моем снимке, словно, нашествие космической армии инопланетных летающих тарелок.
– Наргизапоооо…. Где вы ходите? – Диля напоминала капризного ребёнка. – Мне скучно было без Вас.
Я чувствовала себя усталой, чтобы проводить время за разговорами с ней.
– Да так… была опять на Кадыкёйе…
– Охо… что-то вы туда зачастили. Не хотите выпить немного, поболтаем…
Я не могла ей отказать, особенно, когда она складывала губки бантиком и делала щенячьи глазки. Несмотря на внутреннее опустошение от общения с Семрой, я утвердительно кивнула.
Мы уселись в моей тесной комнатке и стали распивать сладкое турецкое вино.