Они не знали, что в это время в коридорах станции царит настоящий ад. Свистел дикий ветер, людей волокло вперед, они цеплялись за поручни, если успевали, с бешеной силой ударялись о стены. Это длилось никак не меньше минуты, прежде чем ветер стих, и на станции воцарилась невесомость.
Неловко пошевелившись, Касвелин взмыл в воздух. В холле по-прежнему была безмолвная тьма, нарушаемая только мерцанием красных огней на панелях. Тишина показалась ему нереальной.
— Что случилось? — просипел где-то во мраке Синдрилл.
— Станция обесточена, — отозвался один из связистов. Они кое-как различили его контуры возле панели бортового компьютера. — Работает только один запасной генератор. Реактор взорвался, разрушив почти половину станции, все находившиеся в той ее части погибли… бортовой компьютер закрыл перегородки, загерметизировав уцелевшую часть.
— Лекс?
— Связь с Кэрнаном утеряна. Мы также потеряли деформационные двигатели, они располагались в разрушенной части.
— Анвинитский звездолет?.. — без особой надежды спросил Синдрилл. Ответа не последовало.
— Профессор? — окликнул тем временем Касвелин. — Профессор, вы в порядке?
Молчание. Слышно стало какую-то возню; в тусклом багровом свете Касвелин обнаружил, что Синдрилл плывет вперед, делая уверенные движения руками и ногами, а потом приметил и то, что привлекло внимание второго капитана.
Тело профессора неподвижно повисло над креслом, и его растрепавшиеся волосы растеклись во все стороны. Синдрилл наконец настиг его и поймал за руку, попытался нащупать пульс.
— Еще дышит, — сообщил он. — Если немедленно не доставить его в медицинское крыло, без поддержки он…
— Какое тут может быть медицинское крыло, — почти прошептал Касвелин.
22,91 пк
С утра он, как сказали, находился один в своем кабинете. В крайне отвратительном настроении; никто не осмеливался беспокоить его, хотя тревога охватывала всех. Марчелло Тегаллиано, вернувшись во дворец в одиннадцатом часу, еще уточнил у собравшихся на первом этаже подчиненных, что делает теперь Наследник, и ответ был все тот же самый.
Тогда он понял, что именно на его долю выпадает тяжелая обязанность сообщить Наследнику сию дурную весть, но ничего не поделаешь: кто-то должен. Тегаллиано между тем совсем не был уверен в том, что Фальер предвидел это. Если б предвидел, отдавал бы другие указания.
Это удручало еще больше. Что это, ненависть к инопланетянам окончательно затмила разум Марино Фальеру? Получив распоряжения, столь противоречившие его внутренней логике, Тегаллиано сперва подумал: должно быть, такие странные решения подсказывает Фальеру его талант, однако теперь, когда результат оказался ровно таким, какого он ожидал, Тегаллиано усомнился.
С внутренним нежеланием он поднимался на второй этаж, где в длинном сумрачном коридоре обнаружил беспечно прислонившегося к стене руосца. Тот стоял себе возле двери в кабинет и курил свою электронную сигарету, хотя не мог не слышать приближающегося человека, даже не повернул головы. Тегаллиано замедлил шаг, не до конца уверенный, нужно ли что-либо сказать или нет.
— Он будет сердиться, но на самом деле он напуган, — произнес Леарза, опуская руку с сигаретой. — Во всяком случае, ваши новости — не самые удручающие для него.
Тегаллиано остановился, нахмурившись. Руосец никогда не вызывал у него особого доверия, но и он, разумеется, как все здесь, знал, что тот обладает будто бы таким же талантом, как и сам Наследник.
На какое-то мгновение даже мелькнула любопытная мысль: как эти двое видят друг друга… там, куда они смотрят? Если оба могут влиять на будущее?