— Не переживай. Можешь называть цвета. Все боятся при мне называть, а зря. У меня чёрный — это как хлеб, белый — холодная вода, красный — язык, а синий — порез.

— Интересно… Слушай, а к чему у тебя ноутбук в комнате?

— Музыку слушаю. Я нажимаю одни и те же кнопки. Мне папа настроил. Ещё там фильмы есть. Я их слушаю.

— И какие ты фильмы любишь?

Яша засмеялся:

— Чёрно-белые.

Такой трогательной была эта шутка. Я улыбнулся; в душе моей рождалось нечто женственное, такое, что можно превратить в стихи.

— С титрами, — добавил Яша. — Говорят, это буквы внизу экрана, а буквы — это знаки на бумаге, а бумага — это то, чем жопу вытирают. Титры — это как бумага для жопы? Да?

Он смеялся, прекрасно понимая, насколько всё, что он говорит, необычно и удивительно.

Мы подходили к стадиону, и Яша напомнил:

— Не забывай об экскурсии. Говори.

— Да, извини… Мы подходим к стадиону. Вот представь, что ты можешь бежать где-то минуту и ни на что не напороться. А под ногами трава, и воздуха много. Всё это дело круглое, как бублики. Ты бублики ел?

Яша кивнул, оступившись. Я поддержал его.

— Вот стадион — это огромный бублик с травой внутри. Он для того, чтобы бегать и играть.

— Я слепой, а не идиот. Ты не объясняй, а описывай.

— Да, идиот тут я. Так… что ещё… что ещё… Мимо нас промчался автомобиль, вот.

— Какой?

— «Девятка». Она как огромный ковшик, знаешь?

— Конечно. А у тебя есть машина?

— Нет. Я же писатель. У меня денег нет.