Книги

Лицей 2020. Четвертый выпуск

22
18
20
22
24
26
28
30

— Он похож на одиночку, говоришь… А на кого похожа я? — вдруг спросила она.

Я подумал. Я привлёк память.

Она заскучала.

Я сказал, что она похожа на гречанку. На тех рыжих бешеных гречанок, которых я знал в Салониках. Сполохи охры в чернявой толпе. Неотразимые холеричные дамы, кто в топике с блёстками, кто в лазоревом платье. Туман на заливе Термаикос тщетно пытался скрыть косматые солнца. Улыбка — их пропуск повсюду, их зонт, сабля и обещание. Помню, они отбрасывали туфли, как скорлупу, и крепкими ногтями шкрябали свои пятки, и зычно хохотали, и зевали, когда хотелось…

Я хотел (про себя), чтобы она обнаружила больше сходства. Ещё не было поздно.

Но всё-таки она была собой.

Она улыбнулась будто издалека и сказала:

— А я со школы думала, что похожа на Клэр Форлани. Особенно линией скул, глянь. Но у неё очень свой, конечно, миндалевидный разрез глаз. Не знаешь? Интересная актриса, снималась, кстати, с Брэдом Питтом…

Позади нас распахивал крылья колоннады Казанский собор. Отступил в сторону сумрачный памятник Гоголю. Слева от меня был дом номер пять. Это здание бывшего Главного немецкого училища Святого Петра. Здесь жил Гребенщиков. Справа от меня — здания бывшего Конюшенного ведомства Императорского двора. Здесь жили Зощенко и Шварц. Всё было бывшее, бывшее.

Откуда пришло это знание?..

Она что-то сказала, но я остановился.

Она уходила дальше и дальше. Она оказалась блондинкой. В кашемировом пальто от «Роберто Ковали», кожаных брюках, ботинках с цепями на высокой подошве — в стиле глэм-рок. Но теперь она почему-то походила на бодрую музейную старушку. Стряхивала пыль с города и не то поддакивала, не то предостерегала посетителей. Она продолжала говорить. Наверно, у неё была гарнитура в ухе.

На мостовой, где каждый камень брусчатки неповторим, были трафаретные граффити. Женское имя, номер телефона. Подростки в спортивной одежде, танцуя брейк-данс, собрали толпу зевак. Мужчина с измождённым лицом приглашал по акции в кафе.

…Она дошла до конца улицы, свернула в Шведский переулок, исчезла.

Схлынула пелена пасмурного утра, и вдруг разлился прозрачный день. Я набрал побольше воздуха в лёгкие — и выдохнул, запрокинув голову. Я снова посмотрел на дом номер пять. Я ничего не помнил.

Воздух был остёр как меч.

Небо ярче кошачьего глаза.

У аппарата

Шила она, загляделась на снег и уколола иглою палец, и упало три капли крови.

А красное на белом снегу выглядело так красиво…