— Да там же… да тебя же там обижали!
— В миру не хочу больше. Насмотрелся. Знаешь, мой любимый писатель — Андерсен. Вот это настоящий христианский писатель. Только вспомни сказку «Снежная королева». Отогреть сердце человека ото льда. Какой автор, как хорошо чувствовал, у него было чутьё… Жаль, не на всякого Кая найдётся своя Герда. А слово, какое они собирали, — «вечность». А сейчас чему детей учат? Жизнь коротка, «бери от жизни всё». Вот ты же маркетолог. Скажи, как можно было придумать такой лозунг — «Будь собой»? Просто — бери и будь собой. А быть собой — это значит быть скотом. Те, кто придумал этот лозунг, может, были интеллигентнее, они и не подумали, наверное, что всё так перевернётся в мозгах у людей. Или вот этот: «Ведь ты этого достойна». Ну приехали! Женщина достойна помады? Да что это такое? Почему такая девальвация ценностей? Женщина достойна накраситься помадой и чтобы на неё посмотрели? Да женщина гораздо большего достойна! Она любви достойна, внимания к себе, а не к внешности! И такое вот везде. Куда ни глянь, всё беднота духовная. Скоро будем как Запад — там уже собак причащают. Я как в интернете увидел, мне аж дурно стало. Ох, и сейчас дурно, оттого что вспомнил.
Он обмахнулся ладонью.
— Правильно говорят: станешь жить без церкви, понесёт в такую… муру. Вот как меня понесло, я от злости такого наделал. Ты не знаешь даже, а это я контакты всех епархий в магазин «Воскресенье» продал. Перед тем как уволиться, сидел и пальцем тыкал, по одному копировал из базы, там же их нельзя все вместе. Они мне дали вот — сто тысяч, — он вынул из кармана тугой рулон купюр с канцелярской резинкой. — Не знаю, куда их теперь деть, не могу с ними ничего делать. Хоть выкидывай.
— Раздай неимущим, — предложила я.
— Деньги портят.
— Да на доброе дело отдай…
— Знать бы, какое дело доброе. Я вот слишком уверен в себе был, думал, знаю, где добро. Сейчас поумнел — нет, мне это неизвестно.
— Обломалась наша трансляция, — говорю я Соне, которая залезает на шкаф.
— Знаешь сколько людей из группы вышло? Триста. За две минуты. Чёртов монах.
Я смотрю из окна на белую площадь, там Дионисий. Стоит размышляет, выкидывает что-то в урну и уходит. Делать нечего. Сажусь, пью чай, ставлю сериальчик. Подрываюсь. Выбегаю из дома. Подбегаю к мусорке, немного ковыряюсь в ней. Нахожу. Внутри стаканчика из-под кофе бумажные носовые платки.
Глава 14
Смотрю, поезд в метро подъехал — думаю: «Не побегу». И действительно — уходит.
На платформе электричка моя урчит, готовится двери закрыть. Ох, давай без меня. В итоге пришла на работу позже на двадцать минут. Но это не страшно, потому что половины офиса вообще нет. Мы, русские люди, в праздники не умеем работать. Кто сидит в интернете, кто слоняется. Страна отдыхает, работать не с кем.
Через два часа заявился Федя. В голубых джинсах с замытым на колене пятном крови, в широкой белой рубашке (по его собственному признанию, одолжил у бабушки, к которой заехал по дороге принять душ).
— Федь, — говорю я, — ты где бегаешь? Тебя генеральный директор ждёт.
— Как ждёт? — Его голубые глаза вылезли, как у рыбины. — Она говорила, её не будет сегодня.
— Только что заходила.
— Ох, — Федя схватился за голову, — она опять меня будет ругать, что я со своими старыми друзьями встречался.
— А ты ей скажи, — советует Юля. — Христос пришёл не к праведным, а к грешным. Вот и я к своим друзьям пришёл.