— Не туда вы смотрите, — заводится Лора. — Думаете, что врагов находите, а на деле сами себе яму роете. Идёте с вилами на церковь, как дикари, а за церковью людей не видите. А эти люди единственные, кто к вам по-людски отнесётся в случае чего.
— Ой, да конечно! — говорю.
— Конечно.
Лора ушла.
— Ты что так резко с ней? — удивилась Юля. — Ты не знаешь, как она сюда попала?
Я пожала плечами.
— Как?
— Тогда слушай. У неё был муж, перенёс операцию какую-то лёгкую, уже шёл на поправку. К нему в палату положили парня, а у того туберкулёз обнаружился. Муж её после операции слабоват ещё был, за каких-то пару недель умер. Она сильно переживала, жить не могла, пить начала. Однажды уснула в сугробе. Её женщина уже под утро нашла. Женщина здесь работает, завскладом, ты её знаешь. Она её сюда и устроила. У Лоры образование хорошее, но видишь — чуть не сломалась.
Под впечатлением от истории возвращаюсь и погружаюсь в работу.
— Что слушаешь? — кричит мне Федя через музыку, я вынимаю наушник. — МС Покайся?
— Православный драм-н-бейс.
Гляжу на часы — пора идти на обед. Рома, мой напарник по ранним обедам, в спорткафе необсмеянный сидит. Непорядок.
— Значит, так, — говорит Рома, мы напротив друг друга за столом у окна. — Есть три вещи: догмат, этика и мистика. Знаешь догматы и этику — окей. Но когда сталкиваешься с живой верой, ты понимаешь, что это нечто не от мира сего. Эта не та мистика, про которую ты думаешь, не НЛО. Это просто то, что в обычной жизни не встретишь. И каждый рождённый человек может это чувство узнать. Потому что Христос стучится в сердце каждого.
— Ой, прям так и каждого? И даже в Гваделупе? Вечно вы, православные, обобщаете. Нельзя всех мерить по себе.
— Но ты же можешь выделить то, — говорит Рома, — что объединяет всех людей?
Где-то я это слышала.
— Ну допустим. Что, например?
— Например, — он пару секунд подбирает слова, — я думаю, каждый знает по себе и чувствовал, что если не владеешь собой, то становишься рабом чего-либо.
— Да, я иногда становлюсь рабом фисташек, — согласилась я. — Я вообще, когда что-то приносит мне удовольствие, этим быстро увлекаюсь. Наверное, это наследственное.
— От Адама, — пошутил Рома и сам посмеялся.