Раньше на этом ветхом советском заводе работали от звонка до звонка, а теперь — от молитвы до молитвы. Вообще, первый раз собираясь в Мытищи, я боялась именно этого молебна. Краем уха я слышала о нём в офисе на набережной и представляла, что нас будут строить в ряд и бить линейкой тех, кто недостаточно громко молится. Или что меня встретят словами «покайся, грешница». Недавно я узнала, что «грех» значит «промах». А если я никуда не целилась, то и промахнуться не промахнусь — вопросов быть не должно. Это меня немного расслабило. Но в трапезную я всё равно напрягалась ходить. Звала Ксюшу с собой, но она в разъездах. Поэтому я хитрила и ходила на обед до обеда, пока там было пусто, чтобы некому было спрашивать, почему я не молюсь и не крещусь перед едой.

Обычно срабатывало. Но сегодня не помогло. Тут уже сидит этот симпатичный парень Рома, ест суп и рушит мои планы. Я сажусь немного поодаль. И, не крестясь, начинаю есть.

А впрочем, ему до меня вообще дела нет. Хотя минут через пять он всё-таки спрашивает:

— Мне кажется, я не видел тебя в храме. Ты не ходишь?

— Да. Меня набрали по объявлению, — говорю. — Разве обязательно нужно ходить в храм, чтобы здесь работать?

— Да нет, — оправдывается он, — Просто тут в обе стороны: прихожане становятся работниками, работники — прихожанами.

«Но меня вам не поймать», — думаю я.

— Тогда почему ты пошла именно сюда? В смысле, как тебя занесло к православным?

— Папа всегда говорил: в жизни всё надо попробовать, кроме СПИДа и героина. Я периодически сверяюсь с этим списком.

Рома усмехнулся, дожевал, а потом пояснил:

— Апостол Павел писал: «Всё испытывайте, доброго держитесь».

— Я, вообще, так-то далека от религии. Я больше по чему-то новому и нужному.

Он заинтересовался:

— А что делает церковь?

— Ну, выполняют ритуалы, деньги на людях зарабатывают.

— А-а, ты про такую церковь. — Он откусывает кусочек хлеба.

— А что, есть какая-то ещё православная церковь?

— Есть, — отвечает он, отправляет в рот ложку супа и не собирается ничего добавлять.

С громким приветствием «Шалом, православные!» заходит беззаботный бородатый мужчина (я ещё на набережной назвала его про себя «весёлый дядька»). Рома, улыбаясь, привстаёт, и они трижды целуются в щёку.

— Ты б не шутил так, — говорит Рома, — тут отец Сергий ходит, вдруг не поймёт?