Обычный мужчина, но не похож на обычных мужчин. Говорил просто и прямо, но у меня осталось тёплое чувство, как будто я маленький ребёнок и меня назвали хорошей.

Иду обратно по коридору и смотрю под ноги. Может, он просто нормальный? Однажды писатель Лимонов сказал моему другу: «Юноша, если вы хотите стать настоящим писателем, то вам нужно обязательно побывать в трёх местах: в тюрьме, в психбольнице и на войне». Я бы ответила Лимонову, да жаль, меня там не было, я ж не хожу на митинги, — так вот, я бы спросила: «А можно мне нормального человека посмотреть? Я знаю, куда заводят крайности. А куда приводят сильная воля и чистый разум?» И сейчас я как будто наконец посмотрела.

Возвращаюсь по лестнице наверх в свою канареечную ферму (только так я называю розничный отдел) и даже думаю, что, будь у меня такой муж, я бы никого не искала. Потом, конечно, смеюсь над собой: «Ха, это ты-то, да тебе бы через две недели надоело, у тебя третий взрослый разряд по изменам». Я шагаю, каблуками прибивая к ступенькам слова. Нет. В этом. Просто. Не было бы. Необходимости. Останавливаюсь на последней. Такие мысли, если честно, посещают меня впервые. И я совсем не влюбилась в него, а как будто открыла новый вид людей.

Когда я возвращаюсь на своё место, Ксюша уже собирается «уезжать в поля». Напоследок она берёт со стола листок и обращается ко мне:

— Надя, — она повадилась задавать всем вокруг вопросы из теста, по которому собеседуют продавцов, — где находятся мощи пророка Илии?

И хихикает. Я даже особо не думаю:

— В Москве?

Все смеются от души. Оказывается, вопрос с подковыркой, ответить на него невозможно: считается, что пророк был взят на Небо живым в огненной колеснице (не верите? Я тоже), соответственно, и мощей его нет.

— И что будет с продавцом, если он не ответит?

— Его не возьмут, — говорит Ксюша.

— Я уже здесь.

— А, кстати, — уже в дверях Ксюша вспоминает и подходит ко мне. — Как ты? Начала в храм бесплатно ходить?

— Нет, я думаю, не стоит идти туда на спор.

— Почему?

— Бог дал нам свободу воли, — соображаю я, — и нужно сначала решить для себя, следовать тому, как он предлагает жить, или не следовать.

— Это правильно, — соглашается Ксюша, — Ты молодец. Но денег ты мне всё равно должна.

С этими словами и хитрой улыбкой она уходит.

— Тысяча рублей, — раздаётся протяжно из-за двери.

Спускаюсь в трапезную на второй этаж — здесь ничего не продают, просто место, где все едят то, что приносят с собой. У меня вот сегодня буррито с курицей.

Небольшая продолговатая комната с длинным столом, светлыми старыми обоями и лакированным зеркальным буфетом. Холодильник, микроволновка. В углу у окна светит лампадка перед иконами, пахнет ладаном. Здесь же проходит молебен дважды в день — в начале рабочего дня и в конце. Однажды я случайно зашла на него ранним утром — было человек восемь и гендиректор. Она стояла у окна, в сторонке возле иконы, и тихо плакала.