— Красиво, но неправильно, — сказал коммерческий директор, и они рассмеялись. И смеялись долго — я уже подумала, не перестанут.
— А почему, вы считаете, неправильно? — спросила я аккуратно. Мне хотелось вывести их на кровавый религиозный спор.
— Это расхожее мнение, — сказал он.
— И оно совсем не оригинальное, — добавила она.
«Не оригинальности ради я выбираю себе жизненную позицию», — подумала я, но решила помолчать.
— Это многие так говорят, — продолжала она, — я тоже так думала, но на самом деле… на самом деле всё познаётся с опытом. К тому же ты крещена в православной вере, так почему бы не изучить этот вопрос.
— Мне это интересно, да, есть такое.
Тут вмешался он:
— И если говорить откровенно, то при работе с нашими изделиями не получится быть отстранённым — либо в одну сторону качнёт, либо в другую.
— Да, это точно, — подтвердила она, — это во-первых. Наше предприятие неотделимо от епархии — все мы являемся детьми церкви и каждое воскресенье ходим в храм, причащаемся, исповедуемся. Всё в порядке в этом отношении.
«Опа, ничего себе, — думаю, — я попала в самую настоящую живую коммерческо-религиозную структуру. Интересно».
— Поэтому не получится работать, не пропуская через себя это содержание. Тебе сколько лет?
— Двадцать четыре.
Она махнула рукой: «А, ну ясно всё с тобой».
— Думаете, всё ещё впереди? — улыбнулась я.
— Ага.
Потом был ряд вопросов, обычных для любого собеседования: «Почему ушла с прошлой работы?», «Что там делала?», «Ничего себе», «И по рекламе можешь? Хорошо», «И статьи пишешь?»
После всех моих ответов она сказала ему: «Эта девочка нам нужна. Запиши её телефон. Обязательно». Это «обязательно» она сказала так, как будто это их кодовое слово и значить оно может всё, вплоть до полного отрицания. Меня смутило.
Они обещали позвонить, и коммерческий директор записал мой телефон на листочек.
Я уезжала обратно на электричке в наушниках и глубоких мыслях. Сдаётся мне, что меня не возьмут в эту православную фирму. Какая жалость, послушаю «Кровосток».