21

Барсов заехал к профессору Калужскому потому, что в его расписании образовалось непредвиденное окно. Однако, возвратившись в машину, он тотчас же взялся за сотовый телефон и сделал четыре звонка. Перед первыми тремя собеседниками он извинился за то, что не сможет быть сегодня на переговорах, совещании и презентации, а с четвертым договорился о срочной встрече.

— К Генриху Рудольфовичу, — велел он водителю, завершив разговор.

Генрих Рудольфович Бек, потомок обрусевших немцев, поселившихся в Поволжье в незапамятные времена, владел банком и русско-германской корпорацией, но не оттуда черпал основные доходы. Среднестатистическому гражданину, узнай он о некоторых операциях Генриха Рудольфовича, сразу припомнилось бы модное словечко «мафия». Сам же господин Бек, будучи человеком образованным, это слово применительно к себе не любил, относя его исключительно к Сицилии.

Генрих Рудольфович принял Барсова в шикарных апартаментах на втором этаже, одетый в бухарский халат. В колонках компакт-проигрывателя негромко звучала хоральная прелюдия Баха.

— Что за фокусы, Николай? — проворчал магнат. — Ты сорвал переговоры с Соловьевым.

— Генрих Рудольфович, мое дело важнее. Если выгорит, Соловьев к вам уборщицей устроится.

— Ну да? — изумился Бек. — Какой ты прыткий. Что ж, проходи, излагай.

Утонув в глубоком кресле, Барсов сбивчиво пересказал содержание беседы с Калужским. Бек помолчал, прикрыв глаза, и безапелляционно изрек:

— Бред.

— Ничего подобного, — решительно возразил Барсов. — Я знаком с Калужским много лет. Это ученый, каких мало. Если он утверждает, что уверен в своем открытии, значит, так оно и есть.

— Что так и есть? — раздраженно спросил Бек. — То, что он уверен?

— Нет, что открытие реальное.

— Гм… — Генрих Рудольфович прикрыл колено полой халата. — Принеси-ка мне виски, Николай… Нет, не из этого бара, а вон из того… — Бек погрузился в размышления. Спустя десять минут, в течение которых Барсов боялся вздохнуть, он задал вопрос: — Сколько Калужский хочет за информацию и за сотрудничество?

— В том-то и дело, что нисколько, — сокрушенно покачал головой Барсов. — Я прозрачно намекал на миллион…

— Миллион не проблема, — небрежно обронил Бек.

— Да, но он и слушать не стал. Он твердо намерен опубликовать статью.

Генрих Рудольфович улыбнулся уголками губ.

— Нет намерений настолько твердых, чтобы их нельзя было изменить соответствующими доводами. Я знаю людей.

— Вы не знаете Калужского. Бек поставил рюмку на стол.