— А воспитывали тебя чужие люди?

Я снова кивнула.

— Есть одно предположение… — и он опять завис.

— Да, говори уже, — не выдержала напряжения.

— Наталия, а вы верите во множественность миров? — внезапно влез со своими научными теориями профессор.

Ну, вот скажите, кому они здесь и сейчас нужны, когда Николсон начал было говорить уже о таких важных вещах?! Я пожала плечами: верю — не верю, да какая к черту разница?! Я хочу знать лишь одно, что с моими родителями?!

— Миров существует великое множество, — между тем продолжил преподаватель, — и тот, в котором мы сейчас находимся, лишь один из них.

«Ладно! Пусть так!» — мысленно согласилась с ним.

— Господин Николсон и я — не отсюда.

— Из Бреннона? — удивилась, называя столицу нашей страны.

Профессор отрицательно покачал головой.

— Уиттока? Терстена? Да какая мне разница?! — рявкнула я, с трудом сдерживаясь.

Сейчас у меня появилось такое ощущение, будто держу палец на курке револьвера и вот-вот выстрелю, разрушив тонкую хрупкую преграду, за которой от меня прячут невероятно ценную правду.

— Нет, Наталия! Вам есть разница! — не сдался профессор, — Мы из Селении, другого мира.

— И что?

Меня уже ничто не удивляет, я готовлюсь к оглушительному выстрелу. И он раздается, только не из моего оружия, а чужого, того, что напротив.

— Ваши родители тоже оттуда.

Убита? Наповал? Нет, всего лишь ранена! Прячусь в недоверие, как в доспехи.

— Врете! А если нет, то докажите! — нервно улыбаюсь в ответ, ожидая услышать, что все это лишь глупая шутка, розыгрыш, злой, жестокий, но не более того.

— О, с удовольствием! — отвечает господин Говард, — Сейчас я продемонстрирую вам чудеса не доступные этому миру.