— Понято. По рукам. Есть одна просьба, грек.

— Внимаю.

— Позови моих рабов, — попросил я.

— Зачем? — удивился Паримед.

— Мне нужно забрать балтеус.

— Да зачем? — не унимался грек.

— Подамся в найм, а центурионов ценят куда выше обычных солдат.

На том мы и сговорились. Паримед пообещал, что сообщит моему вилику о желании повидаться и покажет, как это сделать. Но гарантировать, что тот откликнется, не стал. Мне же в данном случае гарантии были не нужны. Я понимал, что вилик придет. Ему, как и мне, ровно как и Паримеду, было некуда деваться.

Раб явился примерно через час (точного времени, сидя чуть ли не под землей, я не знал). Из отверстия послышался хриплый шёпот вилика, вырвавший меня из оцепенения.

— Господин Дорабелла, ты меня слышишь?

— Слышу, — я прильнул к отверстию. — Сейчас медленно поверни голову сначала вправо, а затем влево. Убедись, что тебе никто не упал на хвост.

— Никого, господин.

— Сколько денег удалось выручить с продажи гарума и серебра?

— Не так много, как бы хотелось… — начал оправдываться раб.

— Сумма? — я не стал слушать, как он будет растекаться мысью по древу.

— Четыре тысячи сестерциев за амфоры с гарумом и шестнадцать тысяч за лом серебра из виллы, — отчеканил с солдатской заправкой вилик.

Неплохо. Понятия не имею, сколько за это добро рабы могли выручить по рынку, но сумма выглядела действительно значительной. Даже с учетом того, что, во-первых рабы могли ее вполне сознательно занизить, а во-вторых, мне придется отдать им ровно половину озвученного заработка.

— Ты ведь знаешь, что произошло? — продолжил я.

— Пирамед объяснил в двух словах, — подтвердил вилик. — Неприятная ситуация, щекотливая, господин, но заверяю, что ваши рабы останутся вам верны, чем бы все ни закончилось.

— Тогда послушай внимательно. У меня совсем мало времени, чтобы что-то разжевывать по несколько раз.