– Парабатаи теряли силу? – предположила Эмма. – Переставали быть Сумеречными охотниками?

– Напротив, их сила возрастала, – поправил ее Джем. – Их руны становились иными. Они осваивали магию, подвластную лишь чародеям. Но нефилимы не созданы для того, чтобы быть чародеями. Эта сила быстро сводила их с ума, и они превращались в чудовищ. Они разрушали свои семьи, убивали любимых. Смерть шла за ними по пятам, пока они не умирали сами.

Эмме не хватало воздуха.

– Почему нам этого не рассказывают? Почему нефилимов не предупреждают об этом, раз все это давно известно?

– Это сила, Эмма, – объяснил Джем. – Если бы об этом стало известно, некоторые благоразумно избежали бы подобной связи, но многие другие решили бы воспользоваться ее преимуществами в недобрых целях. Сила всегда привлекает алчных и слабых людей.

– Я бы такого ни за что не захотела, – тихо сказала Эмма. – Такая сила мне не нужна.

– Не стоит забывать о человеческой природе, – заметил Джем и улыбнулся Тессе, которая закончила свой разговор и шла прямо к ним. – Знание о том, что любовь под запретом, не убивает любовь. Оно делает ее лишь сильнее.

– О чем вы говорите? – спросила Тесса, ступив на нижнюю ступеньку.

– О любви, – ответил Джем. – И о том, как положить ей конец.

– Если бы можно было по желанию положить конец любви, жизнь была бы совершенно иной! – рассмеялась Тесса. – Гораздо легче заставить человека разлюбить тебя, чем разлюбить его самому. Стоит лишь убедить его, что ты его не любишь или что он никогда не сможет тебя уважать, – а лучше и в том и в другом. – Ее большие серые глаза сверкали такой молодостью, что сложно было поверить, будто ей больше девятнадцати лет. – А собственному сердцу не прикажешь.

В воздухе появилось мерцание. Вдруг над землей открылся портал, сияющий, как призрачная дверь, и Эмма, словно посмотрев в замочную скважину, увидела по другую сторону Магнуса Бейна, а рядом с ним – высокого, темноволосого Алека Лайтвуда, который держал на руках маленького мальчика в белой футболке. Кожа малыша была темно-синей. Алек был растрепан и счастлив, и то, как он держал на руках Макса, напомнило Эмме о том, как Джулиан когда-то держал Тавви. Подняв руку, чтобы приветствовать Эмму, Алек вдруг замер, повернул голову и произнес что-то – кажется, «Рафаэль». «Странно», – подумала Эмма. Алек передал Макса Магнусу и исчез в тени.

– Тесса Грей! – воскликнул Магнус и выглянул из портала, как будто свесившись с балкона. – Джем Карстерс! Вам пора!

Кто-то шел по дороге по направлению к Институту. Эмма видела лишь силуэт, но понимала, что это Джулиан. Джулиан, который возвращался с пляжа, где ждал ее. Джулиана она могла узнать хоть из тысячи.

С учтивостью давно ушедших эпох Джем взял ее за руку и склонил голову в поклоне.

– Если я понадоблюсь, скажи Черчу, – произнес он и выпрямился. – Он меня разыщет.

Затем он повернулся и пошел к порталу. Тесса взяла его за руку и улыбнулась ему, а в следующую секунду они уже прошли сквозь светящуюся дверь. Она исчезла, вспыхнув золотом, и Эмма, моргнув, посмотрела на Джулиана, который удивленно глядел на нее, стоя на нижней ступеньке.

– Эмма? – Он поднялся по лестнице и протянул к ней руку. – Эмма, что случилось? Я ждал тебя на пляже…

Эмма отстранилась от него. У него на лице промелькнула боль, но затем он осмотрелся, словно поняв, где они находятся, и кивнул.

– Пойдем со мной, – тихо сказал он.

Будто в тумане, Эмма последовала за ним. Они обогнули Институт и оказались на парковке. Джулиан проскользнул мимо статуй и вошел в институтский сад. Эмма шагала следом, пока они не скрылись среди кактусов и пустынных деревьев.