— Го-оро-о… — в голосе девчонки по ту сторону тоннеля послышалось отчетливое сомнение. — Слышь, Хуанито, а напарник твой где?

— Напарник поблизости. — покосившись на обвисшего в кресле старшего дорожника, откликнулся Горо. — Но принимать поезд с имперскими дознавателями буду я, магистр Горо.

— Да какие имперские дознаватели! — в голосе девчонки послышалось раздражение. — Мы поезд с детьми переправляем, этими… которые из младших классов Южной Академии! Так что зови напарника. Дело ответственное, сам понимаешь, первый рейс — и сразу дети.

— Но… но… но… — Горо побелел как снег, губы у него затряслись, глаза стали безумными, он вскинул на застывшего в дверях Криштофа испуганный взгляд. — Как же…

— Поезд с детьми? — вдруг шепотом выдохнула одна из невесток де Орво. Тихие, как мышки, женщины рода де Орво покорно следовали за свекром — останавливались, когда вели, шли дальше, если приказывали. Садились в коляску, вылезали из коляски, все это стараясь быть как можно менее заметными. И вдруг старшая выпустила руку свекра и шагнула вперед — бледная, с дрожащими губами, настолько страшная, что от нее попятились даже охранники. — Там… там моя дочь! Там… наши девочки! — выдохнула она и беспомощно оглянулась на вторую невестку.

— Спроси ее — почему? Что это значит? — прижимая меня так, что я тихо пискнула от боли, прошептал Криштоф.

— Что это значит? — немедленно с облегчением заверещал дорожник. — Почему поезд с детьми отправляют первым? По неотлаженному тоннелю?

— Да у вас там, говорят, родители чуть ли не императора в похищении обвиняют. — гулко прозвучал под сводами раздосадованный девчоночий голос. — Ты зови, зови скорее, через десять минут отправляем!

— Да… Хорошо… Я сейчас… — Горо начал медленно пятиться от круга. Световые переливы тянулись за его сапогами, будто не желали отпускать, он рванулся и перепрыгнул через них, обеими руками вцепившись в лацканы камзола Криштофа.

— Что… Что мне делать, что… в плане такого не было… Мы так не договаривались…

— Отпусти меня, истерик! — рявкнул Криштоф, с силой пихая Горо в грудь. Тот отлетел, едва не бухнувшись на колени своему по-прежнему бесчувственному напарнику, и замер, безумным взором уставившись на Криштофа.

— Так… Так… — Криштоф наконец отпустил меня и явно не замечая, что делает, вцерился себе в волосы. Так, будто хотел вырвать их все до последнего волоска. Принялся раскачиваться, повторяя. — Так… Мне надо… Надо подумать… Подумать…

— Подумать? О чем? — невестка де Орво завизжала пронзительно, как летучая мышь. — Там наши дети. Наши дочери, наши девочки… О чем тут думать? Прекратите, прекратите, прекратите все это!

— Отец! Заткни своих баб! — рявкнул Криштоф.

Старик де Орво шагнул вперед и с неожиданной робостью взял невестку за плечи:

— Ты… это… знай свое место! И… это… не ори! Как простолюдинка… — и тут же почти взвыл. — Ничего с девчонками не станется! В конце концов, они внучки мои… Правда ж, сын? Скажи им!

— Вы тоже заткнитесь, батюшка. — неживым, каким-то механическим голосом ответил Криштоф. Качаться он перестал, теперь он поворачивался на месте, как фигурка в музыкальной шкатулке — в одну сторону, в другую — взгляд его метался меж людьми, и наконец уперся в агента Султаната. — А вы чего молчите? — взвизгнул он.

— Мой долг… выполнить приказ наследника трона, солнцеподобного Селима. — наконец с трудом выдавил тот.

Вторая невестка де Орво, до этого стоявшая, будто окаменев, вдруг истошно взвизгнула — и прыгнула на агента, выставив пальцы как птичьи когти.

Он легко перехватил ее в прыжке и заломил ей руки за спину: