Приблизившись к окну, я наблюдала, как играет солнце в переплетении ветвей, и отчего-то от светлого и яркого дня на сердце стало легче и веселее.

Право слово, мне ли грустить? Я получила назначение с жалованьем, о котором можно лишь мечтать, ну и пусть, что далеко от столицы и родных, зато смогу помогать матери и младшим сестрам. Теперь, после смерти отца, им, как никогда прежде, нужна поддержка. И раз уж так вышло, что в нашей семье нет мужчины, мне пришлось взять на себя обязанности кормильца.

Но все эти мысли, как и разговор, произошедший в дилижансе, отступили на задний план, когда, миновав мост над широкой и бурной рекой, мы выехали к Хейвуд-хиллу.

Не удержавшись, постучала по стенке экипажа, вынуждая кучера остановить лошадей. Затем, выбравшись на дорогу, прошла вперед, глядя на массив замка, возвышавшийся на холме над широким полем зелени.

— О, мисс, — в голосе Гимли, прозвучавшем за моей спиной, отчетливо ощущалась улыбка. — А я и не сразу понял, что произошло. Думал, вам дурно сделалось. А вы, оказывается, хотели на Хейвуд взглянуть.

— Да, — кивнула не оглядываясь. Прошла несколько шагов вперед и остановилась, глядя на открывшееся пространство и здание, возвышавшееся вдали.

Замок был великолепен. Он поразил бы самое богатое воображение и у меня слов не хватило, чтобы описать квадратные башни, тяжелый фасад и множество окно, светившихся на солнце подобно драгоценным камням. С дороги был виден парк. Широкий, с высокими деревьями, явно очень ухоженный. По такому парку гулять одно удовольствие, но взгляд цеплял именно замок: серый, красивый, несмотря на всю давящую монументальность.

— Проедемте чуть дальше, мисс. Там откроется вид на озеро, — проговорил кучер. — Вам оно понравится. Когда-то давно, старый лорд Хейвуд, прадед нынешнего милорда, велел вырыть котлован, а затем туда пустили воду из реки. Сейчас в озере водится рыба. Наш господин любит иногда порыбачить, когда в Хейвуд-хилл приезжают гости.

В этом я не сомневалась. Развлечения аристократов очень знакомы тем, кто прежде вращался в высшем обществе.

Но все это в прошлом. Сейчас у нас с матушкой и сестрами нет ничего, кроме скромного дома и ничтожного дохода, которого едва хватает на еду и одежду.

И все же я не удержалась от восхищения в адрес замка.

— Садитесь, мисс. Вас уже ждут. По пути еще насладитесь парком и озером, — пообещал мистер Адамс.

Он оказался настолько любезен, что слез с козел и подал мне руку, когда забиралась обратно в салон.

Кучер не обманул. Озеро, открывшееся спустя несколько минут пути, было великолепно. Неправильной формы, оно казалось настоящим, и я бы непременно решила, что так оно и есть, не расскажи мне Гимли истинную историю возникновения этой красоты.

Но вот мы и подъехали к замку. Нас встречал важного вида лакей. Он медленно спустился от двери по лестнице, распахнул дверцу и ледяным тоном поинтересовался:

— Мисс Эванс?

— Да. Это я, — приняв руку в белой перчатке, выбралась из экипажа. На секунду бросила взгляд вверх, оценивая размеры замка, затем взглянула на слугу.

— Мое имя Фаррингтон, мисс. Я старший лакей в Хейвуд — хилл, — чопорно представился мужчина, пока Гимли вынимал из салона мой чемодан.

— Пойдемте, вас ждут, — меж тем продолжил Фаррингтон и, произнес, обращаясь уже к кучеру: — Адамс, отнесите вещи госпожи гувернантки через черный ход. — И снова обратился ко мне: — Следуйте за мной, мисс.

Храня молчание, поднялась за старшим лакеем по лестнице. Мы преодолели высокую дверь с резной ручкой, и оказались в просторном холле, где в глаза сразу же бросилось дорогое убранство, картины и ковры. Но, признаюсь, была напряжена настолько, что пока не обращала внимания на то, что происходит вокруг, а просто шла, размышляя, кто меня встретит, сам хозяин дома и отец детей, или экономка.