Бобров такие походы не одобрял, но и не препятствовал, требуя от своих только одного, чтобы они особо не светили свое вооружение и не болтали по этому поводу. Потому что первое, что сделал Бобров, когда сформировал через месяц свою персональную центурию из целых пятнадцати бойцов, это перевооружил их.

Примерно зная, что можно ожидать от вероятных противников в виде диких тавров или конных скифов, он не стал формировать из своих ветеранов македонскую фалангу или римский легион. Он вообще не собирался выводить их строем против толпы тавров или против лавы скифов. Хотя конечно их всю солдатскую жизнь учили сражаться в строю с щитом и мечом, встречая приближающегося противника метательными копьями. Поэтому мечи им Бобров все-таки оставил. Да и что это за воин без меча, пусто он даже никогда больше им не воспользуется. По мнению Боброва, греческий копие для этих целей подходил почти что идеально. Но будучи человеком не от мира сего, а вовсе даже из другого мира, он подошел к делу рационально.

Мечи из приличной стали были заказаны мужикам, работавшим в кузне на разваливающемся судоремонтном заводе. Мужики, уже несколько месяцев сидящие без работы и, соответственно, без зарплаты согласились с большим энтузиазмом, с радостью скушав неуклюжую версию о вооружении реконструкторов. Оружейники из них, конечно, были никудышные, но испортить хорошую сталь не смогли даже они. А вот внешний вид у них получился просто отличный, тем более, что бронзовые рукояти, отлитые в литейке за стенкой, пришлись как нельзя более к месту. Когда Бобров вручил своим бойцам полированные до зеркального состояния устрашающие лезвия с блестящей бронзовой рукоятью и гардой, упакованные в черные кожаные с бронзовыми наделками ножны и с соответствующей сбруей, бывалые воины даже растрогались. Вещь-то была неимоверно статусная.

Но мечами дело не обошлось. Затратив кучу денег, Бобров добился только того, что бойцы стали его уважать и слушаться. Теперь надо было сделать так, чтобы они стали реальной силой. Для этого Бобров выстроил свою центурию и поинтересовался, кто из бойцов владеет луком хотя бы на уровне рядового греческого воина, то есть сможет с десяти шагов попасть в корову. К его удивлению, таковых оказалось целых семеро. Бобров велел постоянно держащемуся рядом Прошке принести из дома обычный скифский лук. Все семеро испытания по попаданию стрелой с двадцати метров в стенку сарая выдержали достойно. И Юрка получил новое задание.

К тому времени он, один единственный из партнеров, оставшийся в двадцатом веке, управлялся с ботом, взяв в команду еще двоих непосвященных. Технологию протаскивания товаров через портал в обе стороны отработали до тонкостей, и Юркиным помощникам не приходилось нырять в холодную уже воду. Они просто цепляли отпорным крюком плавающие рядом с поверхностью поплавки, к которым были привязаны сетки с рыбой и емкости с маслом. А свой товар, соответственно упакованный, просто сбрасывали в воду с какой-нибудь железякой для веса. На всякие вопросы Юрка прикладывал палец к губам, говорил «контрабанда» и таинственно улыбался. Вопросы отпадали сразу. Слово было понятно всем, а заработать хотел каждый, пусть даже и таким способом.

Вобщем, Юрка задание выполнил. Это было несложно. Сейчас все продавали всё, и изъявившего желание что-то купить обхаживали как самого любимого человека. Получив первую партию, Бобров опять собрал своих воинов. Ветераны явились и были предельно серьезными. Они уже поняли, что их наниматель слов на ветер не бросает и возможностями обладает более чем значительными. Бобров вызвал из строя семерых знакомых с луком и снял ткань, прикрывающую стоящий рядом небольшой столик. Когда он это сделал, здоровые мужики, повидавшие жизнь, ахнули как обычные домохозяйки. То, что он вручил семерым лучникам, превосходило самые смелые фантазии. Остальные бойцы, сломав строй, окружили счастливчиков, державших в руках оружие и не могущих в это поверить.

— Разойдись! — скомандовал Бобров. — Остальным оружие будет примерно через неделю.

Какое там, разойдись. С таким же успехом Бобров мог отдавать команды со стен штурмующим усадьбу скифам, ежели вдруг, паче чаяния… Вобщем, те агрегаты, который достались бойцам, возомнившим себя лучниками, меньше всего походили на лук в его классическом виде. Это была сложная составная конструкция, изготовленная из странного, похожего на дерево материала. Но точно, не дерева. Единственно, чем он походил на лук, это усами, почему-то раздвоенными с колесиками-эксцентриками на концах и тетивой, вокруг этих колесиков обернутой.

— Стрелкам на мыс, на стрельбище! — крикнул Бобров.

Естественно, пошли все.

Стрелы тоже были странные. Длинные, черные, блестящие с красным опереньем, которое точно было не из перьев. Мишень Бобров поставил совсем маленькую, где-то полметра в диаметре. И начали с дистанции метров в тридцать при полном безветрии. Бобров показал, как надо. У него получилось, надо сказать, не очень здорово. Но он себя никогда лучником и не считал. А вот остальные, что самое странное, попали все. Бобров удовлетворенно вздохнул и сказал командиру:

— Валяй, Евстафий. Через недельку проверю.

Командир проводил его задумчивым взглядом.

А через неделю опять объявили общий сбор, и бойцы стали гадать, чем же на этот раз поразит их хозяин. Те, которые не стрелки, вспомнили, что Бобров грозился обеспечить их каким-то оружием и прикидывали, что же там может быть. Их буйная фантазия дальше дротиков как-то не шла. Бобров не заставил себя долго ждать. Прошка, пыхтя, принес столик. За ним Бобров и Серега принесли что-то габаритное, завернутое в ткань. Командир с трудом построил едва не умиравших от любопытства воинов. Причем и тех, кто с луками, и тех, кто без. Ритуал вручения немного изменился. Бобров стал вызывать бойцов по именам и вручать оружие каждому. Первый же, кто получил, вернулся в строй с вытаращенными глазами и сильно отвисшей челюстью. Он держал в руках блочный арбалет и явственно его боялся. Дисциплина рухнула. Вместо строя получилась толпа.

— Стоять! — заорал командир, наливаясь кровью.

Куда там. Командир понял, что его авторитет безвозвратно падает, но ничего не мог поделать. Даже засветить зачинщику между глаз. Во-первых, пришлось бы бить самого хозяина, а во-вторых, он сам же и запретил телесные наказания. Бобров заметил растерянность командира и понял ее причину. Поэтому он быстро завершил процедуру и рявкнул:

— А теперь все в строй! А ваш командир разъяснит вам все остальное!

И величественно удалился. И тогда командир оторвался по полной.

… Шторм грохотал уже вторые сутки.

— Чего-то зима нынче пришла раньше времени, — недовольно сказал Серега, держась за горячий бок печки. — Холод, понимаешь, собачий и сырость промозглая. И этот чертов ветер. Выйдешь на улицу, и все тепло из тебя вмиг выдувает. Как эти местные тут с ихними гиматиями не валяются поголовно с пневмонией — ума не приложу.