Исключительно интересный документ был найден также в Венецианском государственном архиве среди приговоров уголовного суда, так называемых Raspe[669]. Венецианский корабль, чьим владельцем был Франческо Руджеро, совершал навигацию в Тану. Его капитан, Николетто Марин, по пути в Тану привел судно в небольшой порт на северном побережье Азовского моря, Порто Пизано. Это было место, где корабли пополняли запасы продовольствия и где у местного населения, главным образом, татар, закупали зерно и кожи. Вместе с двумя своими матросами, Маттео ди Джакобелло и Иоанном Гавалой (возможно, греком), он пригласил людей, желавших отправиться в Каффу, на свой корабль. Принявшие его предложение и поднявшиеся на борт татары и татарки были доставлены в Каффу или в другое место, но… в качестве рабов. Венецианские моряки попросту продали их. Это особый случай пиратства по отношению к населению Причерноморья и он мог представлять угрозу для отношений самих венецианцев с правителями Золотой Орды, несмотря на смуту там в 60–80-е годы XIV в. Власти Республики узнали о случившемся и уголовный суд, Совет Сорока, или Кварантия, осудил трех преступников. Но приговор вовсе не отличался суровостью и вынесен был судьями почти единодушно. Инициатор «дела» получил 3 месяца карцера и должен был уплатить штраф 50 лир пикколи (около 14,2 дуката[670])· Кроме того, суд запретил ему плавать на каком бы то ни было судне в Черное море, далее Константинополя. Вводя такие ограничения Республика желала исключить возможный адекватный ответ со стороны татар. Николетто Марин, кроме того, обязывался возместить ущерб любому подателю жалобы. Маттео ди Джакобелло и Иоанн Гавала были осуждены каждый на 5 месяцев тюрьмы, но не подверглись штрафу. Такое наказание за подобное деяние нельзя не счесть исключительно мягким, ибо обычные пираты осуждались по закону на смерть, а их корабли сжигались или конфисковывались и продавались на публичных аукционах[671]. Причину такой снисходительности можно найти лишь в том, что ордынские ханы, завязшие в местных конфликтах и династической борьбе, не представили официального протеста венецианским властям и не применили «права марки» по отношению к венецианцам в Тане.

Иначе обстояло дело в 50-е годы XIV в. В годы войны между Генуей и Венецией (1350–55) подданные золотоордынского хана стали жертвами конфликта. Генуэзская торговая кокка Николо или Николозиуса Скотто в 1353 г. была захвачена венецианскими галеями близ Константинополя. Среди пленников оказалось 9 татарских и греческих купцов. Греков, жителей крымских городов, звали Todoros, Juanes, Stephanos и Chalos, как значится в тексте письма эмира Солхата Рамадана, переведенного на итальянский язык с персидского или монгольского оригинала[672]. В договоре 1356 г. между Венецией и правителем Солхата упомянуто, что двое из татар умерли, а двое — Ydumelich и Animandi находились в тюрьме на Крите, в Кандии в течение двух с половиной лет. Все их имущество было секвестровано венецианцами. Как только Рамадан узнал об инциденте, он потребовал полного возмещения всего имущества от венецианского правительства, но не получил ответа. Тогда он арестовал двух венецианских купцов и захватил их товары. Обоим сохранили жизнь и держали в заточении для обмена на условиях взаимности. Инцидент не был урегулирован к 1358 г. и хан Бердибек (1357–59) приказал преемнику Рамадана Кутлу Тимуру заставить венецианцев произвести 5 купцам, апеллировавшим к хану, полную компенсацию их потерь, 2330 соммов серебра (каждый из соммов содержал более 200 г серебра). Кроме того, хан рассмотрел и еще один случай разбоя. В 1353 или 1354 г. венецианская галея захватила товары другого золотоордынского купца, Бассимата (возможно, Бачмана). Он ехал с Кипра в Крым. Его потери были оценены ханом в 500 соммов. Солхатский правитель Кутлу Тимур, вместе с правителем Азака Зиха-беем должен был добиться от венецианского консула и купцов Таны покрыть эти потери[673].

Продолжение истории мы находим в письме могущественной ханши Тайдулы, бабки Бердибека, от 4 марта 1359 г.[674] Тайдула утверждает, что 9 (а не 16, как в письме Рамадана 1356 г.) венецианских галей захватили кокку Николо Скотто по пути из Крыма в Константинополь. Затем венецианские галеи захватили подданных хана, возвращавшихся с Кипра. Все купцы были освобождены, но их товары были захвачены. Ущерб от двух нападений был оценен в огромную сумму: 2830 соммов. Эта цифра полностью соответствует той, что была указана в предшествующем документе 1358 г. Венецианцы Таны, конечно, не могли уплатить ее, принимая во внимание скромный товарооборот фактории, только что восстановленной после разгрома 1343 г. и длительного перерыва в торговле в 1343–1357 гг.[675] Понимая это, Тайдула заплатила из собственной казны 550 соммов, прося власти Венеции покрыть ее расходы. Маневр был рассчитан на то, чтобы облегчить бремя для Таны и переложить ее на более платежеспособные власти самой Республики св. Марка. Венецианские послы не приняли предложения, однако, платеж уже был произведен Тайдулой, и список получателей был приложен к ее документу. Среди получателей не было греков, но есть мусульмане и армяне[676]. Возможно, эта частичная компенсация, не покрытая впоследствии Венецией, насколько мне известно, урегулировала конфликт, жертвами которого были жители Причерноморья, не принимавшие участия в конфликте между итальянскими государствами.

Другой любопытный эпизод «охоты за людьми» связан с поздними Крестовыми походами. В 1444 г. флот бургундского герцога Филиппа Доброго участвовал, безо всякого успеха, в действиях против османцев. После поражения армии крестоносцев в битве при Варне в 1444 г., его действия в Черном море стали носить чисто пиратский характер и направлялись не только против турок[677]. Бургундцы сожгли анатолийский порт Иней и попытались захватить город Вати (совр. Батуми), принадлежавший грузинскому князю Гуриели, вассалу трапезундского императора. В результате этого набега капитан флотилии, Жоффруа де Туаси, попал в плен к Гуриели и был освобожден лишь при заступничестве императора Иоанна IV Великого Комнина[678].

Еще ранее командующий бургундским флотом Валеран де Ваврэн вооружил в Константинополе одну из бургундских галлиот специально для захвата добычи. Некий Iacobus Bilia был назначен ее капитаном. Можно только гадать, был ли он французом Жаком де Билль или Бийи, как предполагал в свое время Н. Йорга[679], итальянцем по имени Джакомо ди Билья, к чему склонился позднее Ж. Павьо[680]. Возможно, последнее утверждение более убедительно, учитывая, что генуэзские власти позднее отрицали за ним бургундские статус или происхождение[681]. В 1445 г. генуэзцы Перы, поняв, что Билья осуществляет пиратские действия, наносящие им ущерб, арестовали его и разоружили его корабль, конфисковали награбленное им и даже в гневе разорвали в клочья бургундский флаг[682]. Это не помогло. Билья вновь вооружил корабль, вступил в союз с генуэзским пиратом Джованни Фонтона, владевшим триремой, и начал враждебные действия. Сначала он захватил трапезундский корабль, затем, близ морских стен Каффы — турецкое торговое судно. Когда он предпринял нападение на саму Каффу, захватив много свободных женщин и детей, очевидно, татар, чтобы продать их в рабство, он был арестован генуэзцами[683]. Корабль его был продан, а сам он был заточен в тюрьму, где провел два года и добился освобождения лишь при личном и настойчивом вмешательстве герцога. Фонтона остался в тюрьме и суд над ним не был завершен и к 1450 г.[684] Бургундцы даже попытались получить компенсацию за «потери» корабля Бильи, оснащенного Ваврэном. После долгих переговоров между властями Генуи и Бургундией и герцогской угрозы применить «право марки» против генуэзских купцов в его стране, Генуя согласилась в 1462 г. уплатить 7000 экю[685]. Но они не спешили с внесением этой «компенсации»: петиции и судебные слушания тянулись до 1466 г.[686] Примечательно, что Билья и Фонтона в середине 40-х годов XV в. применяли те же методы захвата свободных людей в рабство, как Николетто Марин и его соучастники в 1370-х годах. Они пользовались широко распространенным в Европе предубеждением считать татар вне их страны преимущественно рабами. Этот предрассудок между тем полностью отвергался в итальянских заморских факториях, расположенных на территории Золотой Орды, как исключительно опасный. Вот почему «охота за людьми» даже под прикрытием флага крестоносцев, решительно пресекалась генуэзскими властями Каффы, хотя кары за это, и вновь по политическим соображениям, не были адекватными. 

<2 cart. >

f. 16v 4/XI 1349

die IIII novembris

Petrus Taiapiera sancte Agnetis, patronus cuiusdam navis dicte Іо galion ser Bitici Niddho contra quem processum fuit in eo et super eo, quod dum ipse foret cum dicta sua navi in partibus Gaçarie in quodam portu vocanto Varango, in quo portu erant etiam due alie naves, una videlicet ser Nicole Lion sancte Barnabe et altero Ianuensium, que omnes erunt illic pro caricando de frumento, et dum quadam die posita fuissent in aqua quedam retia ipsius Petri Taiapetri patroni predicti fuerunt amissa, unde dictus Petrus asserens fuisse accepta per tartaros ipsius loci, accepitur per vim, cum armis cum aliquibus aliis suis marinariis bovem unum sive vacam et ipsam asportavit alias in bestias percuciendo et occidendo[687] propter quod opertuit ser Nicolam Lion predictum solvere per ipsam vaca et aliis et percussis et mortuis propter que eciam tartari que illic erunt et Ianuenses similiter valde conquerebantur et minaberatur Venet(is). Ductus et placitatus fuit in consilio de XL, ubi per ea, que dicta et lecta fuerit, captum fuit de procedendo nam datis et receptis ballotis 39, fuerunt in non sincero 3, de non procedendo 0, de procedendo 36, et captum fuit de procedendo. Et tandem ponitis diversis partibus, capta fuit pars, quod dictus Petrus Taiapetra condemnetur in libris centum, et non possit usque ad annos duos ire ad dictum locum de Varango in penam libris C pro qualibet vice, qua irent. Et insuper teneatur emendare totum id, quod ser Nicola Lion solvit occasione predicta.

[Inscr.] Die VIIII novembris 1349 solvit dictus Petrus Taiapetra in manibus dominorum advocatorum libris centum et libris decem pro ratione ser Nicole Lion, quos libr. decem dictus ser Nicola Lion recepit.

<2 cartul. >

41r-v

16/XII 1373

Die XVI decembris

Ser Nicoletus Marino olim nauclarius navis Francisci Rugerii ad Viagium Tane, contra quem processus fuit per dominos advocatores Comunis in eo et pro eo, quod, dum ipse esset nauclerius navis Francisci Regerii ad viagium Tane, de qua navi erant marinarii Mafeus de Iacobello et Iohannes Gavalla, ipsi et quilibet ipsorum essent in Portu Pixano ipsi malo modo honeraverunt aliquos homines tartaros et mulieres dantes eis ad intelligendum de portando eos in Gaffa et decipiendo eos tenentes et vendentes eos pro sclavis, prout de predictis clare patet per processus camare advocatorum comunis, ipso absente, citato et non comparente ductus et placitatus fuit processum in consilio de XL, in quo posita fuit pars, si videtur vobis per ea, que dicta et lecta sunt, quod procedatur contra Nicoletum Marino olim nauclerium navis Francisci de Rugerio, que malo modo fuit ad accipiendum aliquas animas pro sclavis et dando eis ad intelligendum de portando eos in Gaffa, ut est dictum. Nam datis et receptis in ipso consilio balotis 41, fuerunt de non 0, non sinceri 1 et de parte 40. Et captus fuit de procedendo, et tandem positis diversis partibus captum fuit, quod iste Nicoletus Marino stare debeat tribus mensis in uno carcere inferiore et solvat libris L parvorum et non incipiat terminum carceris donec solvatur; et quod privetur, quod a Constantinopoli ultra non possit intrare Mare maius cum aliquo navilio sub penam libris 500 parvorum pro qualibet vice, qua contra faceret, cuius pene tercium sit accusatoris, si accusator fuerit, et teneatur de credencia tercium advocatore et reliquum sit comunis. Et si accusator non fuerit, due partes vadant in comune, reliquum sit[688] officialium. Et quod fit reservatum ius contra dictum Nicoletum, quod si tempore aliquo oporteret aliquid solvere pro dampnum vel expensis pro dictis sclavis acceptis, ipse teneatur solvere illud, quod eidem spectabit secundum partem, quam habuit in dictis sclavis, ut est dictum.

Mafeus de Iacobello olim marinarius navis Francisci Rugerii ad viagium Tane, contra quem processum fuit per dominos advocatores comunis in eo et pro eo, quod dum ipse ivisset marinarius cum dicta navi cuius erat patronus suprascriptus Nicoletus Marino, fuit cum ipso Nicoleto Marino et Iohanne Gavala marinariis dicte navis[689] ad Portum Pixanum ad accipiendum dictas animas pro sclavis dantes sibi ad intelligendum //de portando ipsas in Gaffa, decipientes ipsas et vendentes eas pro sclavis et omnia alia faciendo, prout superius continetur in processu facto contra dictum Nicoletum Marino, ductus et placitatus fuit in consilio de XL, eo absente, citato et non comparente, in quo posita fuit pars, si videtur vobis per ea, que dicta et lecta sunt, quod procedatur contra Mafeum de Iacobello olim marinarium dicte navis, qui fuit cum dicto Nicoleto ad accipiendum dictas animas,ut est dictum. Nam datis et receptis in ipso consilio balotis 41, omnes fuerunt de parte procedendi. Et captum fuit de procedendo. Et tandem positis diversis partibus captus fuit per totum, ut est dicto Nicoleto Marino salvo, quod stet quinque menses in uno carcere inferiore. Et si non compareret usque ad unum mensem proximum ad pariendum terminus sive pena carceris duplicantur.

Iohannes Gavalla olim marinarius Francisci Rugerii ad viagium Tane, contra quem processus fuit per dominos advocatores comunis in eo et pro eo, quod ipse fuit cum Nicoleto Marino et Mafeo de Iacomello ad accipiendum dictas animas et decipiendo ipsas per modum predictum, prout de predictis clare patet per processum camare dominorum advocatorum comunis, ducatus et placitatus fuit processum in consilio de XL, ipso absente, citato et non comparente, in quo posita fuit pars, si videtur vobis per ea, que dicta et lecta sunt, quod procedatur contra Iohannem Gavalla olim marinarium navis Francisci Rugerii, qui fuit cum predictis ad acepiendum dictas animas, ut est dictum. Nam datis et receptis in ipso consilio balotis 41, fuerunt omnes de parte procedendi. Et tandem positis diversis partibus captum fuit in totum, ut supra captum fuerit de dicto Mafeo Iacobelli.