– Значит, сам не уберегся и молодого специалиста из строя вывел? В двойном размере отрабатывать придется, господин креативный директор! – издевался Никита, пользуясь плачевным состоянием друга. – Обещал же до буковки «джи»!
– А ты пойди, посмотри, – вяло огрызнулся Барсик. – Все, как обещал. Просто на той этикетке, чтоб ее, оказалась еще одна буква «джи», пониже. Прицел сбился.
Начинающий копирайтер Леночка продемонстрировала завидную смекалку, и через полгода Барсик на ней женился. После замужества его супруга не сделала карьеры в рекламе, зато родила одного за другим троих детишек и стала работать преподавателем в школе. В их большой семье царили любовь и латентный матриархат.
Прошлое держало Никиту за сердце мертвой хваткой. Ни борьба с воспоминаниями, ни новые забавы уже много месяцев не приносили ему облегчения. Мог ли сотворить чудо ничего не значивший разговор с потомственным французским виноделом, кто знает? Но именно в тот момент, когда визитная карточка Антуана легла в его ладонь, Никита осознал острую потребность сделать что-то стоящее. Что-то более важное, чем покупка дивана и люстры.
– Прямо сейчас едем в Мирпуа, старик, – подмигнув себе в зеркало заднего вида, сказал он. – Вечером у нас ужин от знаменитого шефа. Завтра возвращаемся в Лантерн принимать работу у Майка. А послезавтра приезжает Оля. Мы в отпуске, и жизнь прекрасна! А после отпуска надо вернуться к работе. Мы с Барсиком что-нибудь точно придумаем. Все будет хорошо!
Стать профессиональным бездельником у Никиты не вышло. Видимо, пришла пора снова заняться делом.
Умница Изабель предусмотрела два варианта пути до Мирпуа. Один из них был прямой, второй – длиннее всего километров на десять, но предполагал посещение деревни Камон.
«9. Мирпуа – центральная площадь, Дом муниципалитета, 103 резные деревянные маски, Собор Святого Маврикия.
10. Камон – деревня сотни розовых кустов, «маленький Каркассон». Ассоциация «Самые красивые деревни Франции». Фестиваль роз – третье воскресенье мая. Нет времени – в следующий раз!»
Времени на все, действительно, не хватало. Никита выбрал короткий путь – полярные эмоции этого богатого событиями дня изрядно его измотали. А Камон отправился в список объектов, обязательных для посещения вместе с Ольгой.
На первый взгляд Мирпуа показался Никите еще одним милым туристическим местечком, ради которого, возможно, и не стоило напрягать последние силы. Он устало брел от паркинга к центральной площади городка, а сам грезил о мягком диване в гостиной Патриции. Ему надо было только взглянуть на Дом муниципалитета, чтобы завершить программу Изабель. После этого он мог с чистой совестью отправляться в обратный путь, в Каркассон.
Центральная площадь Мирпуа оказалась просторной. В отличие от Лантерн, галереи в первых этажах домов здесь были не каменные, а деревянные. Под сводами из потрескавшихся от времени бревен теснились магазинчики, рестораны и бары, а над ними пестрели разноцветные фахверковые фасады, благодаря которым центральная часть городка выглядела празднично и даже игриво. Дом муниципалитета долго искать не пришлось – около него толпились люди. Все еще безо всякого энтузиазма Никита подошел поближе, и через мгновение его рука невольно потянулась к фотоаппарату. Торцы дубовых балок смотрели на него двумя рядами резных масок. Каждая из них была уникальна и потрясающе выразительна в мягком предвечернем свете. Только сейчас Никита смог оценить, почему Изабель так настаивала на поездке сюда.
– В самом начале XIII века этот город был начисто смыт наводнением, потому что находился на низком берегу реки, – рассказывала она. – Через несколько десятилетий появился новый замок. Ошибку учли – его построили на противоположном, более высоком берегу. Здешние сеньоры были людьми довольно знатными. В то время они вряд ли могли предположить, что когда-нибудь их фамилия окажется частью кулинарных рецептов.
Девушка выдержала многозначительную паузу. Не дождавшись от Никиты никакой реакции, она спросила: