Над Океаном Манеева зарождалась гроза. Или ураган. Плотная чернота пришла во вращение. Кто-то незримой ложкой размешивал в стакане воду с такой быстротой, что поверхность, закрученная в спираль, выгнулась, потянулась к вздыбившемуся огромными волнами океану черным хоботом. Казалось, две стихии – черная и белая – тянутся друг навстречу другу, причем в толще воды зарождается и усиливается свечение, собранное из мириад крохотных огоньков.

– Как же они все этого хотят, – пробормотала Нить. – Покинуть нирвану и вновь вступить в спираль перерождений.

Кто они, хотел спросить Минотавр, но вдруг увидел, как поверхность Океана Манеева там, где ее должен был коснуться черный хобот, покрылась рябью, потеряла тягучесть. В ней проступили комочки, каждый из них шевелился, извивался, тянулся крошечными отростками, будто ломоть питательной субстанции, оставленной в неподобающей температуре анклава, покрыли множественные червячки. Минотавра затошнило. Он заскрипел деснами, сдерживая поднимавшуюся из нутра волну – горячую и едкую.

Черный хобот погрузился в толщу Океана Манеева, и его облепили те самые комочки. Они ползли по бугристой поверхности, хватаясь отростками, в том числе друг за друга, некоторые не удерживались, срывались и падали обратно. Там, где черный хобот ушел в глубину, вспыхнула яркая точка, двинулась по дымному пищеводу, подгоняемая его сокращениями.

– Похоже на оплодотворение, – сказала Нить непонятно. На оплодотворение это совершенно не походило, ведь не было ни садка, ни ограниченной водной емкости, но Минотавр промолчал. А примарка потянула его за руку:

– Пойдем, он ждет тебя.

Минотавр неохотно подчинился. Ему хотелось посмотреть, что произойдет дальше, как извлеченная из Океана Манеева давно, а может, и совсем недавно почившая личность, поднимется крошечной звездой по полупрозрачному хоботу, и что с ней случится дальше – как и какими силами она будет возвращена туда, откуда пришла и растворилась в Океане Манеева.

Они шли вдоль прибрежной полосы. Накатывающие на берег волны не достигали их ног. Среди камней высились статуи из тончайшей переливчатой пленки. Одни повалились на песок, ударились о камни, частично рассыпались, деформировались. От некоторых остались только части ног, нелепо торчащие из песка. Статуи располагались не хаотично, а в строгом порядке, отмечая путь того, кто двигался по берегу Океана Манеева. Проходя мимо одной из статуй, Минотавр тронул ее. Она качнулась, опрокинулась, ударившись о валун, и рассыпалась радужными осколками.

Когда Минотавр с Нитью подошли к самой кромке океана, стало очевидно, что Океан Манеева – не вода. Белесая субстанция была не только более вязкой, но ее явно притягивал Минотавр. От каждой набежавшей волны в его сторону вытягивались десятки ложноножек, цеплялись за камни и песок, тянулись к нему, но волна отступала и утаскивала их за собой. Минотавр чувствовал, как нечто опутывало его невидимыми нитями, слишком слабыми, чтобы сбить с шага, но достаточными, чтобы каждый последующий шаг чуть-чуть отклонялся от прямолинейности. Он как корабль, в чье движение вмешивалась невидимая тяготеющая масса, искажая траекторию так, что рано или поздно космоплав выйдет на ее орбиту.

На Нить Океан такого воздействия не оказывал – она шла прямо, без отклонений, и тем самым невзначай помогала Минотавру подправлять собственное движение.

Кроме камней и статуй берег усеивали полупрозрачные осколки. Минотавр подхватил один из них рассмотреть, перед глазами вспыхнула картинка, до того яркая и полная ощущений, будто Минотавр ухитрился на краткий миг втиснуться в чей-то разум и поймать чужой мир чужими глазами. Он запнулся, наваждение исчезло, подобранный осколок обратился в легкий дымок, а Нить сказала, не оборачиваясь:

– Не подбирай. Это обломки чужих душ.

Минотавр, наклонившись было за новым осколком, отдернул руку и проворчал:

– Будет лучше, если объяснишь, что здесь творится.

Примарка замедлила шаг, остановилась, дождалась, когда Минотавр поравняется с ней, и сказала:

– Я всего не знаю. Знаю, что это место существует только для вас… Он специально создал его, что избавить вас от… от… – Нить подняла руку и щелкнула пальцами. – От метафизики смерти, вот!

– Метафизики смерти? Что это, бездна ее прибери?

– Для существ до вас являлось загадкой то, куда они исчезают после смерти. Наиболее достоверным казалось, что они похожи на электрический ток, он тоже просто исчезает, когда отключается источник. Щелк – и всё! – Нить щелкнула пальцами.

Минотавр качнул рогатой головой.

– Тоже мне загадка вечности, – сказал он. – Эти твои так называемые до-существа занимались ерундой, судя по всему.